И олигарх пренебрежительно указал на труп. Остальные, включая бывшего хозяина сего трупа, инстинктивно посмотрели в указанном направлении. Харон дипломатично переакцентировал разговор:
– Вы как-то странно себя ведёте?! Необычно. Вас что, не волнует ваша гибель? Вам ничуть не страшно?
Журналист развёл руками:
– Страшно? Пожалуй, нет. Жалко и обидно, конечно, но что уже поделаешь?! Что случилось, то случилось. Меня сейчас беспокоит совершенно другое.
Наконец, подал голосок и молчавший доселе чиновник:
– Да, нас всех беспокоит наша дальнейшая судьба.
Андрей только отмахнулся:
– Да нет, меня беспокоит другое. Весь дубликат компромата: и бумажные документы, естественно, копии, и флэшка похищены. Как будто предчувствовал – оригинал спрятал в надёжном месте.
– И кто о нём знает? – осведомился Алексей.
– В том-то и дело, что никто, кроме меня.
– Вы, я вижу, репортёр до кончиков ногтей, до последнего волосика?! Зачем вам это? Каждый получит то, что ему причитается, а раз вы погибли, значит, не вы являетесь орудием возмездия. Так что, бросьте глупые терзания и подумайте о своей прожитой жизни. Именно она будет основополагающим фактором в вынесении судебного приговора. Помощник министра в некоторой степени прав – надо беспокоиться о своей дальнейшей судьбе, а не беспокоиться о пустяках. Хотя, честно скажу, от вас уже ничего не зависит. Разве что, молитесь, если умеете.
– Постойте-постойте, – вмешался Баксов. – Ладно, взятку дать невозможно, солгать тоже, но ведь каждый поступок можно трактовать по-разному?! И как насчёт адвоката, ты же обещал?!
– От меня здесь ничего не зависит, кроме доставки. А адвокат будет, не волнуйтесь, но иллюзий на сей счёт особо не питайте. Роль его в тамошнем судопроизводстве невелика, так, неотъемлемый атрибут равноправия и справедливости, а всё решать будут судья и прокурор. Но всё будет по-честному, все ваши поступки будут трактоваться с той позиции, с какой вы их совершали. Внутреннее побуждение к действию. Там уже давно изучили все ваши жизни и ждут с нетерпением. А прокурор особенно.
Андрей неожиданно погрустнел, и все на это обратили внимание.
– Успокойся, юноша, – поддержал олигарх. – Я не думаю, что ты, за свою короткую журналистскую жизнь, совершил слишком много дурных поступков. Ты никого не довёл до самоубийства, ты даже никого крупного не посадил. Так, некоторым подмочил слегка репутацию, которую, кстати, те быстренько высушили. Ну, некоторых, правда, поснимали с должностей, но и они вскоре заняли другие, не менее прибыльные места. Всё это игра, как в шахматы, где роль любого журналиста – пешка, которая никогда не станет ферзём. Разве нет? Ты же выполнял указание? Признайся! Ведь мы все кому-то служим.
Журналист меланхолично вопрос проигнорировал.
– Моя судьба