Одним из наиболее популярных ладов в то время был дорийский лад – самое депрессивное изобретение человечества. Я даже не могу объяснить, почему он так расстраивает, но если вы когда-нибудь, будучи в приподнятом настроении, натыкались на песню Scarborough Fair группы Simon & Garfunkel и вдруг понимали, что уже ищете веревку, чтобы привязать ее к балке на потолке сарая, которого у вас нет, – вы знаете, что я имею в виду. Именно это дорийский лад делает с людьми. Именно поэтому я избегаю музыку средневекового периода – и Simon & Garfunkel – любой ценой.
Эта эпоха примечательна еще и григорианским пением – ранней формой литургической музыки, развитой Римской католической церковью. Ну, что-то типа первичного бульона классической музыки. Вероятно, вы это уже слышали – по крайней мере, в той сцене в фильме «Монти Пайтон и Священный Грааль», где монахи во время шествия гудят в унисон и бьются лицом о деревянные доски. К слову, я бы повела себя точно так же, если бы мне пришлось целыми днями заниматься григорианским пением.
КАК ЭТА МУЗЫКА ЗВУЧИТ ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕНАВИДИТ ЕЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ Я. Катакомбы. Мрачная душевность. Одинокое дерево с ободранными листьями. Поиск смысла. Или, может быть, принятие состояния темной зимы – холода, голода и боли.
КАК ОНА ЗВУЧИТ БУКВАЛЬНО:
• Ave Maria, O auctrix vite – Хильдегарда Бингенская
• Nunc aperuit nobis – Хильдегарда Бингенская
• Je vivroie liement – Гийом де Машо (ОСТОРОЖНО: ДОРИЙСКИЙ ЛАД)
• Beata viscera – Перотин
• Viderunt omnes – Перотин[15]
Если хотите послушать григорианское пение, просто вбейте «григорианское пение» в поисковике. Оно все звучит одинаково.
ПЕРИОД: 1400–1600 годы.
ВЫДАЮЩИЕСЯ КОМПОЗИТОРЫ: Гийом Дюфаи (1397–1474 гг.), Жоскен Депре (1450/55–1521 гг.), Томас Таллис (1505–1585 гг.), Джованни Пьерлуиджи Палестрина (1525–1594 гг.), Уильям Бёрд (1539/40–1623 гг.), Джон Дауленд (1563–1626 гг.), Клаудио Монтеверди (1567–1643 гг.)[16].
КАК ЗВУЧИТ. Экскурсия в Средневековье. Неудивительно, что в местах и шоу со средневековой тематикой используют музыку, вдохновленную эпохой Возрождения, – никто бы не пришел, если бы они использовали настоящую средневековую музыку. Или, по крайней мере, никто бы не пришел снова, потому что все эти люди убили бы себя по дороге домой.
Многое из музыки периода Возрождения ассоциируется с придворными шутами и танцорами джиги, которых я не люблю. Что я люблю в этом периоде, так это песни и хоровые произведения. Из-за моей ненависти к предшествующему периоду божественное звучание произведений Томаса Таллиса становится еще более жизнеутверждающим. Для меня его музыка похожа на первые проблески надежды после тысячелетия абсолютной тоски – как первые зеленые почки, прорастающие из веток или пробивающиеся через замерзшую землю. Я не эксперт в западной религии, но могу предположить,