– Что вы тут опять раскудахтались? – проворчал он. – Рабочий день закончился, так расходитесь, чего затеваете опять?
Девушки, бросая на старика хмурые взгляды и переговариваясь, нестройными рядами зашагали к выходу.
– Скажи Дугласу, пусть парней подключит, нам все голоса пригодятся, – обратилась Маргарет к Лоре, когда большинство девочек остались позади.
– Скажу, – коротко ответила Лора. – Интересно, кто его убил? – озвучила она свои мысли. На краю сознания страшная догадка пыталась пробиться через стену отрицания.
– Кто угодно. У таких как он много врагов. Удивляюсь, что этого раньше не сделали, – Маргарет помолчала. – Хочется верить, что мир стал чуть чище, но на его место придёт кто-нибудь другой и один Бог знает, что он учудит. Нам нужна власть, мы должны заявлять о себе и с нашим мнением обязаны считаться. Что это за общество, где половина населения не имеет права голоса, права собственности и безмолвна как домашние животные? Хотя нет, что это я. Собаки хотя бы лают.
– Не будем опускать руки, Марго. Напомни, когда следующее собрание?
Некоторое время девушки ещё разговаривали о партийных делах, стоя на развилке, потом пожали друг другу руки и разошлись каждая своей дорогой.
Вечером Лора ждала Дугласа с особым нетерпением. Ей очень хотелось обсудить с ним новость, поговорить о предстоящем собрании, выполнить поручения Маргарет. Однако, парень не торопился домой. Он редко возвращался под ночь и от этого его мать с тёткой начали тревожиться. Тревога передалась Лоре, а страшная догадка всё сильнее пробивалась к сознанию, расталкивая по пути многочисленные отговорки и оправдания. Дуглас не пришёл тем вечером и на следующий день – тоже. На третий день он всё-таки явился, взволнованный и нервный, постоянно озирался, пугался каждого шороха. Долорес ничего не добилась от него, а Лоры не было дома, так что никто не имел возможности припереть его к стенке. Оказавшись дома, Лора, не раздеваясь кинулась в комнату своего заблудшего товарища. Она ни о чём не спрашивала его, всё было видно по лицу. Никогда раньше она не видела друга таким напуганным, потерянным и раздавленным.
– Зачем, Дуглас? – тихо спросила она, присев рядом с ним на кровати.
Парень согнулся, запустив пальцы в свою густую кудрявую шевелюру и, не меняя положения, просипел.
– Затем, что он мусор.
– Тебе надо бежать, спрятаться.
– Нет, я решил идти с повинной. Надо было сразу…
– Не надо! Не надо с повинной, – взмолилась она. – Тебя повесят! – по щекам Лоры уже текли слёзы.
– Пускай! – он подскочил. – Пусть все знают, что я сделал и это будет примером для других! Я боролся, как мог и вырезал эту гниль, Лора. – Он сел рядом и взял в ладони заплаканное лицо, – он сделал тебе больно. Такое не прощают.
– Дуглас, пожалуйста, ради меня, не ходи, спрячься. Умоляю тебя!
– Нет, я решил. Матери не говори, хотя всё равно узнает, но не говори, –