Таким образом, и физиологические процессы мозга, и наша мысль суть лишь две стороны одного и того же явления. Различие между теми и другими в действительности основывается лишь на том, что одно и то же явление рассматривается нами с двух различных точек зрения: с внутренней и внешней. Так психолог, пользующийся методом самонаблюдения, рассматривает мысль с внутренней ее стороны, тогда как физиолог исследует тот же процесс с внешней стороны; с обеих же точек зрения мысленный процесс одновременно рассматриваем быть не может. В этом отношении очень характеристично высказывается Риль[12]: «Мы не вправе сказать, что воля лишь соответствует иннервации мозга; мы должны, напротив того, сказать решительно, что воля один и тот же процесс, являвшийся объективному созерцанию как центральная иннервация, а субъективному как импульс воли».
Из всех сравнений, которыми желали пояснить свои мысли приверженцы монистического параллелизма, мне кажется, наиболее удачным является воззрение Тэна, который психическое и физическое сравнивает с книгой, написанной на двух языках, из которых на одном написан оригинал, или психическое, на другом – перевод, или физическое. По моему мнению, еще правильнее было бы сказать, что мы имеем два тождественных оригинала, написанных на двух различных языках, но так, что каждый из них представляет собой как бы подстрочный перевод другого.
Иные авторы пользовались другими сравнениями для пояснения своей мысли. Так, например, Фехнер[13] останавливался на примере круга. Если мы находимся внутри круга, то окружность нам кажется вогнутой; если мы находимся вне круга, то та же окружность нам кажется выпуклой. Солнечная система, рассматриваемая с Земли, представляется нам птолемеевской, тогда как при рассмотрении с солнца – коперниковской.
Эббингаус вместо круга Фехнера берет сферические, вложенные одна в другую математические чашки, которые находятся во внутреннем соотношении друг с другом, т. е. существуют как бы друг для друга и могут представляться одна другой. Поэтому эти чашки будут друг для друга одновременно и вогнутыми, и выпуклыми; но для объективного наблюдателя будет всегда одна и та же действительность.
Всеми этими и подобными им примерами авторы желают подчеркнуть то обстоятельство, что мы не можем одновременно воспринимать и физическое, и