Мигрант посмотрел на фото.
– Не знаю.
Все русские для него были на одно лицо.
Дома были новыми, и при планировании их дворов не нашлось места скамейкам возле подъездов. Значит, не было и сидящих старушек, знающих в лицо всех жильцов.
Через пару часов, устав как собака, Захар прекратил поиск. Перед тем как сесть в «шестёрку», оставленную возле магазина «Кошёлка», Захар решил купить на вечер какого-нибудь мясного полуфабриката.
На входной двери супермаркета было объявление с телефоном на полосках: «Скрашу вечер одинокому мужчине». Хиргынтов оторвал полоску с номером телефона, купил пельменей с олениной и вернулся в штаб.
Афанасьев оказался лучше, чем Захар подумал о нём при первом знакомстве. В конце рабочего дня, когда Хиргынтов снова обратился к нему на «вы», как предписывает Устав, лейтенант сказал с улыбкой:
– Майор, не сочти за амикошонство, я предлагаю перейти на «ты». Приглашаю тебя вечером в пивбар.
Хиргынтов выразительно похлопал по своим пустым карманам.
– Я прописываюсь, значит, плачу, – успокоил его Афанасьев.
Вечером они хорошо посидели в пивбаре «У Швейка». Выпив по пятой кружке «Пильзнера» под жареные шпикачки, они настолько сдружились, что Хиргынтов уже называл Афанасьева Виталей, а тот его – Захаром. Рабочие отношения были установлены.
Подобно Штирлицу, по выработанной годами привычке Захар просыпался в любое время и в любом состоянии.
На часах было 5:30.
Ночью Хиргынтов видел кошмарный сон – как будто он, услышав на улице страшный грохот, подошёл к окну и увидел над Петербургом растущий гриб атомного взрыва и разрушенный до кирпичной крошки исторический центр города.
«К чему бы это?» – удивился Захар.
Он полистал «Сонник» и нашёл там толкование:
«Атомная война во сне предвещает скорое увольнение с работы».
Захар, хоть и был в своей жизни последовательно октябрёнком, пионером, комсомольцем и кандидатом в члены КПСС, всегда оставался очень суеверным. Особенно после того, как шаман Вапака своим камланием излечил от падежа колхозных оленей. А до него это не смогли сделать ветеринары, приезжавшие из самого Анадыря. Но за какой проступок его могут уволить со службы?
«Давно в храме не был, – решил Хиргынтов. – По возвращении обязательно схожу в Исакиевский собор и поставлю Богу толстую свечу».
Захар подогрел вчерашние пельмени с олениной и через силу съел их, запив предусмотрительно оставленной с вечера банкой «Балтики-3». Чем будет кормить «Аэрофлот», ещё не известно.
В 7:00 он был в Пулково.
В аэропорте Захара ждал приятный сюрприз – он встретил своего давнего знакомого Федю, или как его там зовут. На диванчике в зале ожидания тракторист-комбайнёр с Алтая убалтывал какого-то приезжего провинциала. На полу у ног механизатора широкого профиля стояли