– Что значит, непонятно у кого? Вся наша семья знает Гретского. А с учетом того, что вы его обсуждаете за столом чуть ли не каждый вечер, он нам уже как член семьи.
– Роксана, перестань. Что ты тут делаешь?
– Работаю.
– Ты? – брат заломил брови, чем развеял мои последние сомнения по поводу возвращения домой.
– Я! Представь, я на что-то способна. Хотя в вашем понимании я способна только рожать детей.
– Роксана, не начинай. Мы думали, что ты уже успокоилась.
– Так я и успокоилась, причем давно. Успокоилась, подумала, оценила свою жизнь и поняла.
– Что поняла?
– Что домой я не хочу. Пусть папа тебя удачно женит.
– Роксана…
– Что? Ты у нас не продаешься? А что так?
– Так, этот разговор не для посторонних ушей.
– Этот разговор завершен. Я не вернусь!
– Это не обсуждается! Отец…
– Кстати, а где отец?
– Дома, не думаешь же ты, что он пойдет к Гретскому.
– А почему нет? Он такой же житель города.
– Роксана!
– Ганс. Ну, допустим, и что меня ждет после возвращения?
– Твоя прежняя жизнь, включающая заслугу за то, что ты, рискуя собой, следила за Гретским.
– Ха, значит все-таки первый вариант, – вспомнила я наш разговор с Таксом.
– Что за вариант? – не поняла Ганс.
– Не важно, – я махнула рукой. – У тебя есть гарантии, что, когда я вернусь, меня не будут выдавать замуж? Не будут заставлять с кем-то встречаться? Позволят учиться тому, чему я захочу? Работать, если я захочу? В общем, начнут относиться ко мне серьезно.
– Роксана, мы и так относились к тебе серьезно.
– Вы? Когда свадьба Рамиля?
– Через две недели.
– Вы на нее идете?
– Да.
– До свидания!
– Роксана!
Я сделала привычный магический жест, который часто использовала дома, пытаясь выпроводить разных распространителей рекламных листовок, и дверь шумно распахнулась. Томас, видимо поняв мои намерения, сделал позволенный ему пасс закрытия дверей, и воздух просто вынес Ганса на улицу. Да, такие полномочия дают дворецким редко, обычно его используют охранники, но дома у Гретского свои законы, что, в данный момент, мне было только на руку.
Наверху показался сам хозяин дома с чашкой кофе в руках.
– Что за шум? Вы уже поговорили?
– Да.
– А где Ганс?
– Ушел.
– А ты? – Бастиан изумленно замер на лестнице, мне кажется, даже немного споткнулся.
– А я остаюсь.
С этими словами я развернулась и пошла на кухню, оставив Гретского с открытым ртом. В голове слышался задорный смех Такса, а я рассуждала на тему того, что если бы не это сладкое чувство, что я справилась с серьезным делом, которое буквально окрылило, дала бы я сейчас Гансу отпор? И что теперь мне делать? Второй раз за мной вряд ли придут. Значит нужно действительно делать все, чтобы получить серьезную работу, а не придуманную.