Семионенко направился к тамбуру, за ним последовала ещё пара курильщиков. Наступила неловкая пауза, которую не сразу нарушил Могила:
– Однако с вечера во рту ни маковки, а жрать-то хочется. Пойду командира поищу. Не зря же нам этот сухпай давали. Хватило бы на всех…
– Ну вот, – оживился Гроз, – кто о чём, а вшивый – о бане. Ты смотри, Могила, тут гальюнов только два на сто человек. Не подведи нас, братуха!
Не все, увлечённые общей беседой, и не сразу заметили, как за окном начал «отъезжать» опустевший перрон, на котором оставались два комендантских патруля и непонятно откуда взявшаяся девушка в короткой белой курточке, с растрёпанными тёмными волосами и сбитым на затылок синим платком. Она растерянно шла за уходящим поездом навстречу ветру, на ходу вытирая ладонью заплаканное и запачканное расплывшейся тушью лицо. Казалось, она разговаривает вслух с кем-то неведомым, обращаясь в сторону удаляющихся вагонов сквозь слёзы, не перестающие течь по покрасневшим щекам. Больше на перроне провожающих не было, а свинцово-серые тучи уже начинали выжимать из себя мелкие капли холодного мартовского дождя…
Плакало небо.
Уже почти трое суток эшелон вёз без малого полторы тысячи мобилизованных мужчин в далёкую неизвестность. За окном лежали российские заснеженные поля и придорожные населённые пункты, а по прямым столбам дыма из труб деревенских домов можно было догадаться, что на улице крепкий морозец. После уже наступившей в Донецке весны для пассажиров поезда было неожиданностью наблюдать зимнюю сказку под лучами яркого солнца.
Жизнь человека можно сравнить с поездкой в пассажирском вагоне, где главные этапы биографии похожи на станции. Короткие и длинные, беспосадочные и с пересадкой на другие поезда. Судьба ведёт нас по извилистому жизненному пути, как локомотив тянет по бесконечной хитросплетённой паутине железнодорожных путей сообщения согласно купленным билетам. Нас сопровождают попутчики до своих станций, кто-то едет дальше, кто-то сходит раньше, и его место занимает новый спутник. Рано или поздно доходит очередь и до вас. Новая остановка. Новый поворот судьбы – и пересадка в другой состав. Другие спутники, но вы ещё благодарно вспоминаете оставленных вами прежних товарищей по дороге. Вспоминаете, но уже знакомитесь опять и заводите разговор, задушевную беседу с новым человеком на вашем пути, в вашей судьбе. А как иначе? Как без задушевных откровений, если собеседник сойдёт на своей станции и вы с вероятностью до девяноста девяти целых и девяноста девяти сотых процента никогда не увидитесь? Ваши исповедания и задушевные байки останутся при вас, но пар выпущен, и вам намного легче двигаться дальше, до следующего попутчика, до следующей станции.
Но так бывает в гражданском поезде, где уровень цены и комфорта сводит в одном купе людей приблизительно равного достатка и социального положения. Солдатский эшелон не разделяет своих пассажиров по их общественноматериальному