В феврале 1947 г. Николаи перенёс инсульт. Умер 4 мая 1947 года в Бутырской тюрьме в возрасте 73 лет. Останки кремированы и погребены на Новом Донском кладбище в братской могиле. В 1999 году по решению российских военно-судебных органов Вальтер Николаи был реабилитирован. Скорее всего, его смерть последовала из-за естественных причин, хотя не исключено, что пребывание в заключении не самым лучшим образом сказалось на здоровье престарелого разведчика. Но то, что он был отравлен, выглядит маловероятно.
Тайна Макса Ронге
Офицер австрийского Генштаба Максимилиан (Макс) Ронге был одним из руководителей австрийской разведки в годы Первой мировой войны и был единственным из высокопоставленных офицеров этой разведки, оставившим мемуары. В 1908–1914 годах в звании капитана, а затем майора он руководил разведотделом Разведывательного бюро (Evidenzbüro) – австро-венгерской военной разведки императорского и королевского генерального штаба. В 1913 году он сыграл видную роль в разоблачении своего бывшего начальника и покровителя Альфреда Редля и стал начальником агентурного отделения разведывательного бюро Генштаба и заместителем начальника Разведывательного бюро. Именно Ронге обратил внимание на невостребованное письмо с большой суммой денег, с которого началось расследование, приведшее к разоблачению Редля. С 1917 года и до конца войны Ронге являлся начальником Разведывательного бюро. В конце войны он был произведен в генерал-майоры. В его подчинении было 300 офицеров, 400 полицейских агентов и 600 солдат. По словам Ронге, «записи об агентах были сожжены, поэтому я могу лишь ориентировочно указать, что общее число их достигало 2000 человек, часть из них была снята с работы как непригодные и ненадежные; некоторые, подозревавшиеся в шпионаже на обе стороны, были отданы под суд или интернированы. К концу войны на работе оставалось около 600 агентов». Он был убежден, что «в Австро-Венгрии измены происходили не чаще, чем в других странах. Но у нас стишком много о них говорилось, отчасти потому, что в начале войны действительно пришлось казнить большое количество людей за шпионаж и за оказание помощи противнику. Хотя эти измены русинов и сербов нервировали армию, но для высшего командования они, в большинстве случаев, роли не играли. Доказательством могут служить жалобы неприятельских штабов на слабые результаты их агентурной разведки».
Ронге утверждал, что и брусиловский прорыв не стал неожиданностью:
«С начала апреля 1916 г. стали поступать повторные сообщения о намечавшемся русском наступлении в Буковине и в Галиции. В середине месяца появилось очень много перебежчиков, подтверждавших сведения о предстоявшем наступлении. 13 мая агентурная разведка с полной определенностью уведомила командование 4-й армии, что и на ее фронте, на участке Картшловка – Корыто, следовало ожидать наступления 8-го и 11-го русских корпусов. В связи с этим 4-й армии была подчинена