Постарайся быть строгим ко всякому желанию, чтобы не преодолеваться им, – и не привыкнешь уступать над собой победу в брани. Ибо привычка – вторая природа. Привычка к послаблению никогда не приобретает строгости. Она всегда созидает и разоряет, грешит и раскаивается. Если привыкнешь, возлюбленный, расслабляться, когда нападают на тебя, то надписью в рукописании твоем во веки веков будет: раскаяние. Кто привык уступать над собой победу какому-либо желанию, того всегда обличает совесть его; он во всякое время печален, и хотя при других показывает благоговейное и веселое лицо, но внутренне уныл по причине обличений совести своей (1).
Не волосы и не одежда делают человека мирским, а худой нрав и наклонность к мирским и нечистым пожеланиям: душа от них делается мерзкой (1).
Тот истинный философ пред Богом, кто всегда противится худым желаниям своим. А кто украшается и хвалится благовидным именем любомудрия, но не подчиняет себе желаний своих, тот, без сомнения, признан будет немудрым и глупым по испытании его в неразумных страстях (2).
Не в одном человеке посеяны все наклонности, но разделены они между всем человечеством. Творец посеял в твари желания, но не посеял всех в одном человеке, чтобы не погубить его.
Не поставил его далеким от всех желаний, чтобы не остался он недеятельным: желаниями испытуется твердость победителей.
Та наклонность, которой порабощены мы, есть противник наш в брани. От желания – брань, а брань дает победный венец.
Всякие наслаждения разделены в целом человечестве, чтобы каждому человеку было с чем вести брань умом своим (3).
Жена
Кто имеет лукавую жену, тот пусть знает, что в ней получил он воздаяние за свои беззакония. Премудрый говорит, что лукавая жена дана будет мужу грешному (2).
Нет зверя, подобного жене лукавой и нескромной на язык. Что страшнее льва между четвероногими или лютее змея между пресмыкающимися? Однако же ничего не значат они в сравнении с лукавой женой (2).
Женщина
Избегаешь змеи, которая угрызает тело, лучше избегай женщины, которая угрызает душу (1).
Кто занимается красотой женщины, тот в душе своей насаждает желание красоты ее, а кто замедляет у дверей дома ее, тот уподобляется идущему по льду, потому что недалеко от него поползновение (1).
Что два борца, то монах в обществе с женщиной; трезвенный же соберет корысти, а сам не будет окраден (1).
А о том, чтобы не упиваться вином и не проводить время вместе с женщинами, кажется для меня излишним напоминать твоему боголюбию – всякий ясно видит, что это чуждо добродетели. Потому необходимо не только здесь беречься устремления бесов, но и с мужчинами не вести разговоров изнеженных, возбуждающих сладострастие и ввергающих душу в погибель. От свиданий с женским полом отказываемся не потому, что женщины лукавы, но потому, что через свидания и беседы с женщинами врагу легко нас низложить и довести до преступления