– «Нокк-840», – прочитал он надпись на вороненом казеннике. – Вот это да… Игрушка предков, надо же! Но на кой же черт этой штуке целых четыре ствола?
Положив излучатель на стол, он потянул на себя длинную рукоять меча. Звякнув цепочками подвеса, ритуальный клинок послушно лег на его ладони. Меч был красив – на витиевато исполненной матово-черной гарде мертвяще скалился золотой ухмылкой крылатый человеческий череп, перевитую мягким пластиком рукоять венчал золотой имперский орел, по черной стали ножен радужно змеились загадочные золотые руны. Выдернув меч из ножен, Торвард неожиданно захохотал, чувствуя, как сердце наполняется каким-то диким, захватывающим восторгом, совершенно ему незнакомым и оттого прекрасным. Он восхищенно рубанул мечом воздух, перехватил рукоять обеими руками и с бешеной яростью атаковал воображаемого противника. Древний клинок вдруг показался ему старым, испытанным другом, даже более того – едва ли не частью его собственного тела!
Отложив в сторону меч, Торвард взял в руки старинный излучатель. Несмотря на свой более чем почтенный возраст, оружие выглядело почти новым – лишь слегка потертая ребристая рукоять да чуть оплавленные срезы стволов говорили о том, что излучателю не раз приходилось подавать голос.
– Черт, ну хоть бы одну обойму, – проворчал Королев. – Хоть бы одну. Интересно, что же она может, эта пушка?
Но ничего похожего на магазины в сейфе не было. Закрыв железный ящик, Торвард отнес свои находки в угловую спальню, которую занимал в детстве, и спустился вниз. Старинное оружие не удивило его: Королев знал, что основатели рода были имперскими воинами – причем не простыми офицерами, а людьми довольно известными в свое время. Отец, впрочем, не любил об этом распространяться. Прошлое семьи, а тем более имперский его период, совершенно не интересовало замкнутого и погруженного в себя лорда. Фактически Торвард рос без отца – Королев-старший предпочитал не обременять себя общением с собственным сыном. Даже когда по окончании лицея тот заявил о своем желании вступить в вооруженные силы Объединенных Миров, отец лишь равнодушно пожал плечами. Да и мать не очень-то старалась отговорить сына от столь опрометчивого шага.
И начались годы в мундире. Тысячу раз Торварду казалось, что он умрет, не выдержав муштры и ночных кошмаров учебно-боевых тревог, тысячу раз он был уверен, что не доживет до окончания операции, – но ни разу Торвард Королев не пожалел о том, что покинул стоящий на холме замок с двумя белыми башнями. Он был солдатом и знал это всегда – с самого рождения. По странной прихоти Судьбы именно в нем – через поколения! – проснулся гордый и неукротимый дух воинственных предков, чьи мечи не знали покоя в далекие времена Империи.
Иногда Торвард слышал в себе странные голоса, и тогда во сне к нему приходил