Боги, милосердные мои боги, что же делать?!
Очнулась я от настойчивого стука в дверь. Разумеется, открывать не стала – в таком виде стыдно показаться кому-то на глаза. Даже не глядя в зеркало, можно представить свой внешний вид: встрепанная, бледная, заплаканная, не говоря об измятом платье и неприятном запахе от стоящего рядом с креслом таза.
Я с некоторым трудом поднялась, подошла (хотя скорее подползла) к дальнему окну, выходящему к морю, распахнула створки и с наслаждением вдохнула свежий чистый запах. На Ингойю будто нападала целая армия снежинок, и сейчас ее воины торопились захватить городские улицы, яростными осами жаля прохожих…
– Госпожа Мирра, откройте! – Голос Петтера звучал встревоженно и настойчиво. Мальчишка бился в дверь, как бабочка о стекло. – Откройте, я не уйду!
– Что еще? – неприветливо сказала я, распахнув перед ним дверь.
– С вами все в порядке? – спросил он тихо, замерев с занесенной для очередного удара рукой. Губы его были обветрены, глаза покраснели, а каштановые вихры топорщились в совершеннейшем беспорядке.
– А что, похоже? – усмехнулась я, отступая, чтобы его впустить. От слез у меня заложило нос, но догадаться о его настроении нетрудно было и без подсказок.
Он только отрицательно мотнул головой.
Я жестом указала на кресло, однако мальчишка остался стоять. Я пожала плечами и принялась разыскивать масло базилика. Считается, что оно устраняет меланхолию и мизантропические настроения, и теперь выдался превосходный случай это проверить. К тому же базилик должен помочь от тянущей боли в желудке.
Петтер мялся в стороне и кусал губы, явно не решаясь заговорить.
– Слушаю вас. – Накапав масло в аромалампу, я уселась в кресло и невидяще уставилась на свои руки. По комнате разливался травянистый, немного камфорный и сладковато-анисовый аромат. К нему следовало добавить имбирь, однако имбирь слишком сильно напоминал мне об Ингольве.
Я заставила себя поднять глаза на Петтера.
– Госпожа Мирра, я… – Мальчишка, кажется, не замечал, как мнет фуражку. – Господин полковник отправил меня подтвердить вам, что прошлой ночью мы ездили в Хэймаэль и забрали оттуда вашего сына.
– Спасибо. – Я наконец смогла нормально вздохнуть, лишь теперь до конца поверив в слова мужа.
Вдруг остро захотелось кофе, чтобы его горечью смыть неприятный привкус во рту. Я встала, зажгла спиртовку и вынула из шкафчика нужную банку.
– С ним все в порядке, – продолжил Петтер, переминаясь с ноги на ногу. – Клянусь Тюром, это правда!
И вскинул на меня глаза, странно темные на побледневшем лице. Густой и тяжелый аромат его одеколона мешал мне, как лезущая в глаза прядь волос.
– Спасибо, – повторила я со слабой улыбкой и вдруг заметила, что руки мои дрожат, из-за чего кофе рассыпался по столу. По щекам покатились слезы, и я прижала ладонь ко рту.
Долгую минуту мальчишка молча смотрел