– Ты сиди, сиди! Ты гостья нонче! – останавливала ее мать. Спрашивала:
– Совсем отсеялись?
– Совсем. И лук посадили, – отвечала Фрося.
Параська любопытно, круглыми глазами следила за Козлом: уже и жених, уже и парень! Раньше, пока возился с Федей да босиком бегал, и не замечала его подчас.
– Первое дело – своих держись! – говорил Прохор. – К чужому котлу не приставай, хоть и голодно будет. Держись вместях. Свои не оставят! Меня так-то чужие бросили однова. Тож в тамошнем краю. Проснулся – а ушли! А талдычат рядом, да не поймешь по-ихнему! И не татары вовсе. Я по-татарски-то еще как-то мог бы… Ну я и струхнул! А что? У их ето свободно! Захватят и продадут! И будет тебе Босфор: на чепи жисть кончать! А уж коли свои, дак… На миру и смерть красна! Старшого не забывай… Ну, тута ты не промах.
Федя не выдержал, подзудил:
– Он и у клещинского ключника в новых сапогах ходил!
– Иди ты, знашь, куды не знашь! – густо покраснев, возразил Козел и стал сразу похож на того задиристого мальчишку, с которым они играли в лапту, спасались от криушкинских и мечтали о дальних странах.
– Шучу, не обессудь! – Он обнял Козла за плечи. Козел посопел носом, притих. Потом торнул Федю под бок:
– А ты как же?
Федор, потупясь, признался:
– В Новгород! В обоз берут.
– Значит, и твоя думка исполнилась!
Когда-то сидели четверо сорванцов в самодельном шалаше на склоне оврага. Прохоров сын, Степка Линёк, нынче весь в трудах, воротит за взрослого мужика. Яша…
– А где-то Яков?
– Яков женился.
– Да ну! А я и не знал.
– Что ты! – отвечает Козел. – Они там, за Весками. Чеботарит, и по крестьянству тож…
– Так никуда и не поехал…
– Зато мы с тобой!
Друзья умолкают, слушают Прохора. Пьют перед разлукой.
Глава 34
Дорога бежит из ворот Переяславля, плавно подымаясь на угорье, и мимо окраинных, крытых соломою домиков, мимо Никитского монастыря, мимо полей и пашен, чернолесьем и бором, убегает на восток, к Владимирскому ополью, к Юрьеву-Польскому, а дальше, по распаханным, густо зеленеющим холмам, к стольному городу Владимиру, с его валами, крутыми кровлями посадских хором, с его белокаменными соборами над кручею Клязьмы…
Скрипят колеса телег; поводные кони, привязанные к задкам возов, бегут, поматывая головами. Возчики изредка взмахивают кнутами. Ратники – кто едет верхом, кто трясется на телеге. Козел, стреляя глазами по сторонам, скачет вдоль обоза, горячится, кричит на возчиков:
– Боярин велел! Иди ты, знашь… От его послан!
Возчики подергивают поводья, понукивают. Им ехать до Нижнего,