На фронтах Первой мировой. Сергей Куличкин

не согласиться и с известным утверждением генерала А. Зайончковского, что Россия вступила в войну «с плохо подготовленным высшим командным составом, имея у себя в тылу не подготовленную для ведения большой войны страну и ее военное управление и совершенно не подготовленную к переходу для работ на военные нужды промышленность. В общем, русская армия вступила в войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, но не личных качеств». Я лишь хочу добавить одну существенную деталь, которую почему-то забывают почти все исследователи и которую отметил все тот же Зайончковский, что эти недостатки в большей или меньшей степени были присущи и остальным армиям. Достаточно отметить одинаковую слабость и беспомощность, которую показали высшие военачальники всех противоборствующих стран в первых боях и сражениях мировой войны. Далее мы постараемся доказать, что хваленые Гинденбург, Людендорф, Конрад, Жофр, Гамелен и т. д. недалеко ушли от русских командующих Жилинского, Иванова, Ренненкампфа, Самсонова и далее по списку. Подтверждается давно известная истина – великие полководцы мирного времени, как правило, показывают свою несостоятельность в условиях новой современной войны, да еще мировой.

      Сравнивая готовность Русской армии 1914 года и Красной армии 1941 года к битвам мировой войны, следует отметить, что Красная армия находилась накануне войны в значительно худшем состоянии с точки зрения профессиональных критериев и в лучшем состоянии с точки зрения экономических, мобилизационных, социальных резервов для ведения длительной войны. Хорошо подготовленных, обстрелянных кадров, прошедших хотя бы сражения под Халхин-Голом и Финскую войну, явно не хватало. Напомню лишь некоторые факты и цифры. Влияние на армию репрессий 1937 года, потрясших все советское общество, все-таки сильно преувеличено. Сейчас уже стало общим местом говорить, что жертвами репрессий стала чуть ли не половина командирского корпуса. Между тем ныне рассекреченные документы показывают – с учетом восстановления в кадрах в 1937 году репрессировано около 7,7 % командиров, а в 1938-м – около 3,8 % от списочного состава. Самый сильный удар был нанесен по высшему командному составу, но с профессиональной точки зрения способности этих военачальников были ничуть не выше оставшихся в строю командиров. Скорее, наоборот. По мнению многих бесспорных авторитетных профессионалов, как, например, маршал Конев, требованиям современной войны соответствовал только командарм 1-го ранга Уборевич. Находившиеся в строю военачальники, как тот же Конев, Жуков, Мерецков, Василевский и далее по списку, только набирались практического опыта, да и то в локальных конфликтах. Подготовка остального командного состава просто не успевала за стремительным ростом армии. В 1928 году в РККА насчитывалось 548 тыс. человек, в 1938 году – 1,5 млн человек, а в 1941 году – 4,5 млн человек! Достаточно слаженная система командирской