– Гражданин, пройдёмте с нами, – донеслось со спины.
Артём почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Он резко дёрнулся, вырвался и повернулся.
– Ещё раз тронешь – до конца жизни будешь сортиры за курсантами мыть!
– Чё ты сказал!? – опешил тот, переглянувшись с коллегами.
– О Боже! – иронично развёл руками Артём, – Как ты вообще медкомиссию проходишь? Ты же слабоумный!
У полицейского на лице проступили острые, как перец, скулы.
– Сопротивление сотруднику, стало быть, – оскалился он, обнажив дубинку.
– И оскорбление, – с каменным лицом добавил другой.
– Жаль, никого с трёхзначным айкью нет поблизости, – он задорно бросил взгляд на поражённых его бесстрашию, заинтригованных охранников, – а то…
Не успел он договорить, как его сложило пополам от удара в живот. Из лёгких словно выжали последний пузырёк воздуха. Дубинка со свистом ударила в колено и в голову. У него зазвенело в ушах, а в глазах пробежали искорки. Артём прильнул к горячему асфальту. Тяжёлые сапоги стучали по спине и рёбрам. Каждая секунда длилась целую вечность. Но вот его подняли, скрутили за руки и повели к машине.
2
– Эй, дружище… очнись! Очнись, слышишь?.. Друг… – чей-то грубый, слегка хрипловатый, но весьма взволнованный и звонкий голос начал прорезать мрак, возвращая Артёма в сознание.
Артём болезненно открыл глаза, и вспышка яркого света ненадолго ослепила его. Он лежал на бетонном полу в узкой закрытой комнате, примерно пять на два метра. Его трепал взрослый мужчина с короткой стрижкой и пожелтевшими от табака зубами. Он был весь в синяках и ссадинах, но с добрым лицом. Артём приподнялся, облокотившись о какой-то серо-зелёный ящик, занимающий треть помещения.
– Очнулся! – радостно выдохнул он. – Я уж думал: не очнёшься… – он помог Артёму забраться на ящик. – Ты вырубился, когда они тебя сюда забросили! – экспрессивно замельтешил незнакомец с голубыми глазами. – Ты лоб разбил, а тебя перемотал твоим поясом, – поймав на себе смущённый взгляд Артёма, он пояснил: – Ну… чтобы кровь остановить.
Высокий потолок, грязные стены, толстая металлическая дверь, помятая книзу с небольшими отверстиями и невыносимая духота! Казалось, что их заперли в духовке. Вытяжка в стене была полностью забита пылью, паутиной и мусором. Воздух продирался сюда только из трещин под вытяжкой.
– Спасибо… – прокряхтел Артём, корчась от боли, которая посетила его с опозданием. Теперь каждое полусокращение случайной мышцы давало о себе знать.
– Ах! – хлопнув себя по макушке, сокамерник протянул ему руку. – Серёгой звать.
– Артём, – ответил он, пожав Серёге руку.
– Чего это они тебя так, Артём? – наклонился к нему Серёга, озираясь на дверь. – Тоже политический?
– Н-нет, с утра не был, – превозмогая боль, Артём сел на деревянный ящик.
– А ты всё шутишь… –