– У твоего господина есть «та, что в доме»?
Опять молчание.
– Ты пренебрегаешь вавилонской царевной? Это недопустимая дерзость, воин.
Парень с трудом выдавил:
– Нам запрещено разговаривать с пленниками.
Шами удивилась:
– Разве мы пленники?! Ты хочешь сказать, что твой гос подин отважился взять в плен посольство царя Вавилона?
– Нет, госпожа…
– Послушай, воин. В любом случае, как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, сейчас твоя жизнь в моих руках. Стоит мне только пожаловаться, что ты бесстыдно таращился на меня…
– Госпожа, я не смею!..
– Так расхрабрись! Посмей! Сейчас или никогда. У тебя есть шанс схватить за хвост птицу-удачу. Боги на нашей стороне. Как только Одноглазый обернется, будет поздно. Как зовут твоего господина?
Парень глянул на царевну, покраснел еще гуще и с трудом выдавил:
– Нинурта-тукульти-Ашшур.
Шами удивленно вскинула брови.
– Племянник наместника Ашшура Иблу?
– Да, госпожа.
– Я слыхала, его супруга ушла к судьбе. Это правда?
Парнишка кивнул.
В этот момент Одноглазый обернулся и крикнул:
– Придержи язык, Набай.
Шами, не разжимая губ, поблагодарила:
– Я не забуду, как ты помог мне, Набай.
Молодой человек тут же отъехал в сторону.
Шами прибавила ходу и подъехала к Одноглазому.
– Раб, ты ведешь себя дерзко в моем присутствии. Как твое имя, раб? Я пожалуюсь на тебя великому туртану. Что скажут в Вавилоне о его племяннике?
Одноглазый поджал губы и торопливо подогнал коня к колеснице, окликнул господина. Тот тут же высунул голову. Одноглазый что-то доложил ему, Нинурта помрачнел, окликнул царевну:
– Шами, ты не хотела бы отдохнуть в повозке?
– Сейчас не время, Нину. Что скажут люди – вавилонская царевна вела себя как продажная шлюха. Мы останемся наедине после обряда бракосочетания.
– Зачем ждать так долго, дорогая? Если тебя смущают мои люди, я заставлю их отвернуться.
Шаммурамат рассмеялась.
– Ты способен заставить своих людей забыть о том, что про изойдет в повозке? Ты отрежешь им языки?
Сарсехим подъехал ближе, угодливо поинтересовался:
– Господину угодно развлечься?
– Заткнись! – коротко приказал Нину, затем, повернувшись к девушке, указал на один из шестов, к которым крепился полог, и приказал: – Тогда, Шами, привяжи уздечку за эту палку. Мы будем вместе и в то же время врозь. Ты, например, поделишься со мной своими девичьими тайнами, расскажешь, кого видала во сне.
Шами беспрекословно выполнила распоряжение.
Оскорбленный в лучших чувствах евнух молча отъехал от колесницы. Обида, по-видимому, оказалась настолько велика, что он не мог сдержать слезы. Ассирийцы, скифы, пешие воины, глядя на него, покатились со смеху. На Сарсехима указывали пальцами и хватались за животы. Вконец раздосадованный евнух отъехал от каравана – там он дал волю рыданиям. Как