Марина ей не ответила, она вдруг встала и быстро заглянула под белую, вышитую ришелье занавеску, висевшую в правом «красном» углу, там, где обычно в избах находится божница. Потом удивленно пожала плечами и вернулась за стол.
– Что там? Иконы?
– В том-то и дело, что нет… Я думала, бабка их от чужих глаз прячет, ворья боится, а там – только сушеные травы. То ли хозяйка ярая атеистка, то ли… – она замолчала.
– Атеистка, скорей всего, – пробормотала Соня, внезапно ощутив какое-то непонятное беспокойство. – Вон, на фотографиях, все пионеры и командиры. Безбожники.
– Знаешь, Сонь, я уже не хочу тут селиться. Лучше мы уж там, вместе со всеми. И не из-за икон, ты не думай. Просто не хочется каждый день в такую даль бегать. Тут ведь километра два, если не больше.
– Уговорила, – с явным облегчением улыбнулась Соня. – Лучше занудство Аристарха терпеть, чем с бабками-дедками клопов кормить.
– А клопов у нас нет, – улыбнулась зашедшая в этот момент в комнату хозяйка. – И тараканов тоже. Откуда бы им тут взяться? А в остальном правильно – молодость к молодости должна тянуться, нечего ей со старостью тосковать. Вот вам лесные гостинцы.
Бабка Валя поставила на стол сделанный из луба туесок, трехлитровую банку молока и ещё банку варенья из мелкой лесной клубники. Потом предложила ещё молока налить, но гостьи уже напились им под завязку и стали прощаться. Соня хотела заплатить старухе, но та только руками замахала и ничего не взяла. Потом она проводила девушек до леса и, подхватив хворостину, пошла за сарай.
Марина обернулась на деревню и почесала в затылке:
– Что за название странное – Осолонки?
– Наверное, старообрядческое, – ответила Соня, прижимая к груди банку с вареньем. – Ты под ноги смотри, а то мед на дорогу вывалишь.
– Осолонки… Осолонь, противусолонь – это вроде как про стороны света или про солнце?
– Не помню я, что-то знакомое, а откуда, кто его знает. Была бы библиотека под рукой или интернет, другое дело. Только где тут ближайший интернет, даже предположить боюсь.
Соня внезапно замолчала. Из-за дерева навстречу им вышел мужик. Светлые, словно изо льда глаза уставились на подруг настороженно, хотя мужик улыбался. Обычный такой человек, среднего роста, средних лет и незапоминающейся внешности, без бороды и усов, зато в форменной фуражке. В руках мужик нес косу.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Марина.
– И вам здоровья, девицы, – мужик усмехнулся, обнажив отборные белые зубы. – Откуда такие красавицы в наших богом забытых краях?
– Из экспедиции, – почему-то робко пробормотала Соня.
– А, ну знамо дело, к нам иначе и не ездят, только по надобности. А я лесник местный, Мишаней зовут. Ежели дров надо вам будет нарубить, обращайтесь.
Он ещё раз сверкнул улыбкой и холодом глаз, закинул косу на плечо и неспешно зашагал к деревне. И с каждым его шагом там словно прибавлялось движения и звуков: появились гонимые бабкой Валей овечки,