По дороге в следующую таверну, куда он отправился, чтобы утолить голод и отдохнуть от суеты, Глеб ловил на себе наполненные ненавистью и страхом взгляды, а несколько раз – получал весьма ощутимые удары камней, отскакивающих от спины.
Таверна была небольшой и скромной, но зато чистой, а угощали здесь так, словно ты прибыл из самых дальних земель.
– …Злобный медведь вонзил когти в тело и вытащил наружу все внутренности! И тогда демон Готлиб просто сбежал! – небольшого роста мужчина, стоя на столе, рассказывал людям кругом знаменитую легенду – о том свитке, что мог подарить победу в войне, но оказался древним проклятием, что и поныне ходит по земле, разыскивая себе жертву.
– Что? Прям сбежал-сбежал? – спросил мальчишка лет восьми, подбегая к столу и глядя на повествующего большущими любопытными глазами.
– О да!
– А что было дальше?..
«Сбежал? Сбежал?!» – нахмурившись, подумал Гилмор и покосился на рассказчика. Ему очень хотелось высказать тому в лицо все, что так и вертелось на языке, но он просто вновь недовольно дернул крылом, прикрыв глаза. Эти люди слишком жалкие, чтобы вот так просто играть на нервах такого великого и могучего существа, как он!
Голоса разносили легенду по всей таверне, иногда слышался смех детей. Прошло около четырех сотен лет с той злополучной сделки, а о ней все еще никто не забыл.
Демон сидел за столом один, прикрыв глаза, и размышлял, когда до него донесся высокий голос.
– Не шевелись.
Подняв взгляд, Готлиб обнаружил перед собой миловидного парнишку с темно-каштановыми волосами. Ярко-изумрудные глаза зорко впивались в каждый волосок на голове демона. От тонкого носа по всему лицу расходились россыпи веснушек. В руках парнишка держал блокнот и угольком, привязанным к палочке, зарисовывал Глеба. Внешность Гилмор не изменял, впрочем, вообще магией без крайней нужды не пользовался. Силу ему придавали сделки, а после того случая со свитком люди отвернулись от него и перестали вступать хоть в какой-то контакт, помимо ругательств и камней в его сторону.
– Ха, в Оаниморе редко встретишь демонов, – парень поправил выскальзывающий из руки блокнот и нахмурился, так как нарисовал лишнюю черточку на лице у собеседника.
– Чего ж ты так неаккуратно? Испортил такое личико, – проворчал Готлиб и состроил обиженную гримасу, после самодовольно расплывшись в улыбке. – Ну ладно, на первый раз Великий Готлиб тебя прощает, смертный.
Парень неловко улыбнулся и, взяв карандаш в зубы, протянул руку, небрежно прижимая к своей груди блокнот.
– Мофё имя Фаги, – улыбнулся художник, склонив голову набок.
Глеб приподнял бровь, а вспомнив, что его рисуют, широко улыбнулся, выпрямился и, расправив крылья, повернулся боком для лучшего ракурса – чтобы было видно рога. В полумраке они могли слиться с угольно-черными волосами, аккуратно причесанными, но все равно изредка торчащими в стороны. Он взглянул на протянутую руку и пожал ее.
– Хотя… если Фаги