– Орловский, – проговорил я, убрав проводник, но все же, оставаясь начеку, – Игнат Орловский. Извинения принимаются.
– Чудно. Это вы избили моего сына у заведения под названием “Русская кухня и не только”?
– Могу задать встречный вопрос, – холодно ответил я, – не ваш ли это сын вел себя неподобающим имени аристократа образом, и неуважительно обращался к девушке, пусть и простолюдинке? Не ваш ли сын дерзко, на "ты" обратился ко мне, не ставя ни во что мои личные интересы?
– Полагаю, – хохотнул Сикорский, – мой. Это вполне на него похоже.
– Тогда, полагаю, да. Это я дал ему по роже. И считаю, что поступил правильно.
– Что ж, – он засмеялся снова, – исходя из статуса моего дома, по роже Михаил получает редко. А возможно, стоило бы практиковать это чаще.
– Все в ваших руках, – не сводил я с князя глаз.
– Вы мне нравитесь, господин Орловский, – уже холоднее произнес князь, – но это не отменяет того обстоятельства, что теперь между вами и Михаилом неразрешенный спор чести. Он считает, что вы задели его дворянское достоинство.
Тут, входная пола шатра откинулась, и внутрь вошел тот самый светло-русый парень. Его лицо, которое я сильно не рассматривал, оказалось очень похожим на отцовское. Только более угловатое и худощавое. На левой челюсти парня набухал большой синеватый отек от моего локтя.
– Почему он еще на ногах?! – дерзко бросил худощавый, – почему не мордой в пол?!
– Заткните своего мальчишку, – я обратился к отцу, – иначе я сам заткну ему рот. Но уже при помощи магии.
– Что?! Что ты себе позволяешь?!
– Помолчи, Михаил. – Строго посмотрел на мальчишку Сикорский, – ты говоришь с дворянином.
– Но, отец!
– Твоя честь задета?
– Отец, ты же не видел…
– Я спрашиваю, – принялся напирать на мальчика Сикорский, – твоя честь задета?
– Да, – приосанился тот.
– Ну тогда реши этот вопрос не в рукопашной потасовке, подходящей для черни, а достойным дворянина образом.
Я молчал, наблюдал за тем, что будет дальше. В принципе, я понимал, чем все обернется. И даже внутренне радовался. Предки… как давно я не ощущал всего того каскада чувств, которые возникали у меня во время проведения настоящей дуэли.
Отец и сын еще некоторое время внимательно смотрели друг на друга, потом Сикорский младший засопел и бросил взгляд на меня.
– Я вызываю тебя на дуэль!
– Обратись, – нахмурился я, – как полагается. Тогда, я подумаю ответить тебе.
Мальчишка аж покраснел от злости. Синяк на челюсти стал пунцовым. Он взглянул на отца, ища поддержки.
– Игнат Орловский, – проговорил Сикорский старший, – как обращаться к безтитульному дворянину, ты помнишь.
– Зачем