Он посмотрел на меня так спокойно и как-то тихо, что ли, будто и вправду вокруг было место безопасности, неожиданно приобнял мою голову, мягко, словно даже не касаясь, притянул меня к свой груди… и… я совершенно неподготовленно расплакалась. Вот так, словно какая-то дура в бездарном однодневном кино с непопулярным режиссером. Плакала долго, мне казалось, – вечно, но при этом было спокойно и не стыдно делать это в его присутствии, и я даже не стала объяснять самой себе, почему. Он не пытался меня поцеловать или обнять еще сильнее, этой пошлости я бы не вынесла, ей-богу; он просто слегка поглаживал мои волосы и очень стойко сдерживал свою вздымающуюся от участившегося стука сердца грудь: когда я слегка успокоилась и прислушалась, мне даже показалось, что он не дышит.
Логотип его поло становился соленым и мокрым, запах его тела был едва сладким и даже каким-то знакомым, нативным, абсолютно понятным.
Не знаю, сколько это продолжалось, мне было плевать, если честно, я впервые за долгое время дала выход своим чувствам, и теперь мне было настолько легко, насколько пусто: кинь в меня сейчас пятицентовую монету, чтобы вернуться, и ты ее потеряешь, не найдешь, даже не услышишь… так она беззвучно упала.
Мы расстались легко, как и встретились, он просто проводил меня до моего гейта, немного пошептался со стюардессой, и меня пропустили вне очереди на посадку.
Уходя, я не стала оборачиваться, за спиной оставался не мой француз, уже не моя жизнь и опустевшая бутылка вина в районе общественного туалета с непроизносимым названием за девяносто девять евро.
ГЛАВА 4
Меня все не покидало странное чувство, которое возникло во время этой недолгой встречи с французом – малознакомое ощущение близости без близости… Он не узнал у меня ни номера моего телефона, ни даже моего… имени?! Или я просто этого не помню? Нет, я не планировала заводить с ним роман на расстоянии, не за этим я отправилась в новую жизнь, но прежде все мужчины, знакомившиеся со мной, хотя бы интересовались, как звучит мое имя, где и когда они снова смогут меня увидеть. Но не в этот раз.
В этот раз я чувствовала нечто большее, чем при знакомстве с другими мужчинами, а именно отсутствие желания со стороны француза меня «захватить», «завладеть» моими мыслями, телефонными сообщениями и разговорами с подругами за бокалом вина, снами; наверное, поэтому теперь так хочется продлить момент этой еле уловимой непредумышленной, едва проснувшейся неозвученной теплоты.
С этими мыслями я отрывалась от земли, которая была мне домом все эти двадцать девять лет и которая допустила варварски разорвать меня на мельчайшие куски отчаяния и обиды!
Хорошо, что на помощь мне пришли выпитый алкоголь, накопившаяся за последние дни сердечная усталость и удобное сиденье самолета.
В этот раз я заранее попросила место у аварийного входа: