– Да уж, Макс, психотерапевт из тебя паршивый, – раздался в сознании человека голос саланганца.
– Как могу, – мысленно огрызнулся Макс. – Ты чего не спишь?
– Думаю.
– О чем?
– Об идиотах… Не о тебе в этот раз, – поспешил уточнить Хамки, услышав недовольное сопение Макса. – О местных. Пытаюсь понять их, но не могу.
– Ну, как бы самонадеянно это не звучало, но здесь есть я. И я могу помочь тебе выправить положение дел на планете. Я и сам этого хочу.
– Нет, Макс. Забудь, – покачал головой хомяк. – Повторю то, что уже говорил: мне плевать на них. Я жил в другом мире, на другой планете, в другом обществе. Я не хочу лезть в тот кровавый пир, что здесь творится. Салангана больше нет. Есть Зелирия. И я, саланганец, здесь не более, чем незваный и нежданный гость, что бы там эти умари вслух не орали. Я исследую этот мир, а потом либо отправлюсь догонять своих, либо снова лягу спать. Я не пошевелю и пальцем, чтобы что-то здесь улучшить. Не я строил этот мир, не мне его и менять. Я не демиург, скорее, зритель, уснувший в начале представления и проснувшийся в разгар действа. Ничего больше.
– Но…
– Брось, Макс. Я все сказал, уговоры не помогут. Происходящее вокруг – не мое дело. Давай сменим тему.
Макс видел, что эти обстоятельства задевают Хамки, но не мог понять, чего тот в итоге хочет сам – то ли начать всех спасать, то ли всех сжечь и начать строить мир с нуля, то ли в самом деле плюнуть и не связываться. Его манера речи, поведение – такой набор взаимоисключений, что гадать, казалось, не имеет смысла.
Решив пока не парить голову, Макс вспомнил еще один давно интересовавший его вопрос.
– Хамки, а как ты умудрился остаться голодным?
– Вот и повод напомнить тебе, что ты идиот! Я об этом рассказывал, – проворчал фиолетовый.
– А ты хомяк! – парировал Макс. – Я имел в виду – как получилось, что столь технологичная штука, как твоя НОРА, способная даже воскрешать мертвецов, не имеет генератора пищи?
– Э… Ну…
Он пропустил мимо ушей «хомяка» и замялся, по его растерянному тону Макс догадался, что сейчас хомяк начнет сочинять.
– Ну… – запнулся он. – Эта система считалась вспомогательной, ведь я могу не есть. И, когда она сломалась, автоматика не выделила ресурсы на ее восстановление. Ну… Там много чего сломалось… Часы вот сбились…
Макс буквально нутром почуял, что саланганец либо о чем-то тактично умолчал, либо откровенно наврал.
– Ясно, – усмехнулся он. – А теперь расскажи, как было на самом деле.
– Макс, я говорю правду! – мина оскорбленной невинности зверю не удалась. – Она сломалась! Правда!
– На самом деле! – надавил Макс, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос.
– Сломалась! – рявкнул в ответ хомяк. – Взяла и сломалась! Все, хватит! Я спать хочу!
Хамки