– Гриша! Гриша! Банку открой!
Гриша – это дедушка. Когда я был маленький, меня посылали «отыскать этого глухого пня», а когда подрос, бабуля расширила список:
– Са-ша! Са-ша! Гри-ша!
Говорят, что я так и научился складывать слова в фразы. Долго не мог начать. Слова говорил, а в предложения их не складывал. И вот, наслушавшись бабулиных воплей «Гриша! Вынеси помойку!» не выдержал, прибежал к деду и завопил:
– Гиша, выси помоку!
Вот вам и польза.
Еле дождался я ее прихода. Нарисовал все, что «задали» на «малопочтенной работе», изобразил ее в разных видах – на лошади, танцующей, просто как я ее вижу через зеркало. Все развесил, сел ждать. В этот раз она пришла гораздо позже, у нас уже ночь была на дворе.
Снова заклубилась тьма в зеркале, я включил видеокамеру, несмотря на первую неудачу и стал вглядываться в потусторонний мир.
В этот раз коридор за дверью, в которую она входила, был почти не освещен, фонарь она открыла, только когда подошла к своему «окну». Увидела меня, заулыбалась. Отошла в темноту, вернулась с толстым фолиантом в кожаной обложке. Вытащила из поясной сумочки, похожей на мешочек, карандаш (я бы его назвал «угольный», я рисую такими), вытащила свернутый в рулон лист бумаги, развернула его и торжественно разгладила на положенном на колени фолианте. Лукаво посмотрела на меня и приставила пальчик к стеклу. Я тут же прижал свою ладонь. Она беззвучно рассмеялась и ткнула пальчиком в мою ладонь.
Меня осенило. Не поиграть ли с ней «в ладушки»? Хлопнул в ладоши, приставил правую ладонь к зеркалу, потом еще раз, приставил левую. Она обрадовалась, как дитя, и стала повторять за мной, да как ловко! Минуты через две удивленно покачала головой и прижала обе ладошки, я – свои. Мы смотрели друг другу в глаза, и я чувствовал, как между нами прискакивает искра – так бывает между малознакомыми людьми, когда они наконец рискнут посмотреть пристально в глаза друг другу. Иногда узнают «своего».
Наигравшись, она подняла вверх указательный пальчик. Я убрал руки от зеркала. Она взглянула на приветственный плакат, улыбнулась и что-то написала карандашом на листке бумаге. Написала и приложила к «окну», чтобы я увидел.
Я увидел… и выпал в осадок. Она написала по-русски!
«Я – Ольга. Кто вы?»
Я схватил блокнот и ответил:
«Я – Александр».
Она склонила головку, как бы здороваясь. Я повторил ее жест и написал:
«Вы – русская?»
Она прочла с радостным изумлением, ответила:
«Да! А где вы?»
«В Москве… А вы?»
«Я въ Рузе!»
И мы снова удивленно воззрились друг на друга.
«Государь въ монастыре, на богомолье. Къ намъ былъ! У насъ дымъ коромысломъ!»
– Какой государь?.. – прошептал я и уставился на «яти». И написал:
«Извините,