Утверждениям о глобализме как стирании культурных различий и движении к посткультурной технической цивилизации противоречат широко распространенные представления о плюралистическом характере нашего времени и наступлении эры мультикультурализма, апофеозом которого считают возникновение «индивидуальной культуры». Думается, что это противоречие поверхностное. В безудержной плюрализации, раздроблении культуры на дисперсные частицы как раз и выражается ее распад, превращение в материал «для другого». Индивидуальная культура, когда у каждого собственные понятия о добром или должном, персональная совесть, которая, естественно, всегда оправдает свою персону, обессмысливает ее социальные функции, ведя тем самым, к исчезновению, что невольно признавали сами адепты экстремального мультикультурализма, когда он еще только обозначился. «Дорогой, но необходимой ценой за рост культурного разнообразия становятся, во-первых, ограничение разнообразия живой природы, а во-вторых, гомогенизация глубинных смысловых пластов этнических, рациональных, религиозных и прочих макрогрупповых культур. Следовательно, экологам придется примириться с неизбежным сокращением видового состава природной среды… Культурологам же стоит обратить внимание на то, что сохранение исторической самобытности каждой культуры – задача по-видимому благородная, но нереалистическая и будучи понята буквально, чреватая опасными последствиями…[25]»
Больше культуры, культурой объявляется все – чтобы ее было меньше и не стало совсем – такова коварная логика мульти – и микрокультурализма, сопровождающая процессы глобализации мира. Культура в современном обществе существует, но она, если вспомнить Гегеля, стала «неразумной». Аналогичная логика (диалектическая!) работает и в политической сфере. Условием победы глобализма как становления единого мира является раздробление национальных государств, этносов, особенно крупных, на более мелкие части. На куски, которые легче «проглотить». К глобализации через регионализацию. К тотальному однообразию через разнообразие и свободу. Свободу от культурно-политических регуляторов к тоталитаризму финансов, экономики и технологий. Универсальная технологизация жизни на социально-политическом уровне становится технократией. Власть людей как субъектов истории посредством технологий превращается во власть техники посредством людей, которые теперь ее «человеческий фактор». Таков механизм движения истории к своему «концу».
Идеальной моделью посткультурного, а если брать культуру в широком смысле слова, то и постполитического