Симфония по творениям святого праведного Иоанна Кронштадтского. Отсутствует

око или ум гораздо чище и светлее нашего. Одна только нежнейшая мать наша, от смысла чистая, светлая Церковь, во всем свете видит, сколь необходимо для нас Ее предстательство о нас пред Богом, и потому всякий раз, когда только начинает с нами молиться Богу, непременно призывает Ее, избранную в женах, высшую тварей небесных и земных, и по Ее ходатайству просит или даровать нам какое-либо благо, или избавить от какого-нибудь несчастья, так что трудно найти молитву без имени Пречистой Матери Божией. И справедливо! Будучи Матерью Бога Слова, следовательно, находясь ближе всех к престолу Божества, Она, естественно, много может ко благосердию или к умилостивлению Владыки. Мы грешны и нечисты, а Она – Пречистая; как за Ее молитвы не помиловать нас, нечистых, если только мы желаем очиститься и не прилагаем снова грехов ко грехам?! Мы горды при своих нечистотах, а Она так смиренна при всех Своих добродетелях, при всем Своем величии. Как, смотря на Ее смиренные молитвы, не помиловать нас, гордых и жестоковыйных, если мы смиряемся пред Богом и пред Нею! Богоматерь точно как стена нерушимая между Богом и людьми. Она отводит большую часть громов небесного правосудия, готового покарать грешников неблагодарных. Только за такой стеной мы часто бываем безопасны, между тем как мы думаем, что наша безопасность есть следствие обыкновенного порядка вещей. Но войдем ближе в положение человека на земле, чтобы яснее видеть, как нужно для него молитвенное предстательство Божией Матери.

      С тех пор как человек потерял свою невинность, блаженство и бессмертие, доныне он представляет собой ужасающую картину терзающих его бедствий, внутренних и внешних, душевных и телесных, так что нельзя не видеть всякому, что какое-то иго тяжко лежит на всех сынах Адама, со дня исхода из чрева матери их до дня возвращения к матери всех (Сир. 40, 1), то есть в землю. Утратив давно свое блаженное состояние, человек теперь слабо верит в обещанное ему небесное блаженство, не хочет понять, что настоящая жизнь не есть жизнь в собственном смысле, потому что она есть не больше как приготовление к жизни на небе, и потому дает здесь себе полную волю, делая часто свою жизнь позорищем буйных страстей; забавляется ею как игрушкой, не любопытствуя знать, что сделается с ней, когда она сломается, – вообще не пользуется ею так, как предписывает и здравый смысл каждого, который говорит, что жизнь разумного существа должна иметь непременно разумную, духовную цель. С другой стороны, живя большей частью в болезнях, скорбях, в бедах, в изнурительных, но бесполезных для души заботах, часто подавляется их бременем, не находя себе облегчения и утешения. Как необходимо и как отрадно было бы в таком жалком положении найти на небе лицо, которое питало бы к нам самую искреннюю, нежную любовь, имело великую силу у Бога и своим предстательством содействовало нам по нашей молитве через озарение своим небесным светом ума нашего отрываться понемногу от земли, наставляло нас ко спасению, предотвращало соблазны и искушения или помогало преодолевать их и смягчало жестокость наших скорбей, болезней и других несчастий! Такое светлое лицо