– Готово, ваше благородие!
– Спасибо, орлы! А теперь всем отойти в сторону.
Сергей Викторович с большими предосторожностями опустил в обе трубы извлечённые из корзин бутылки, покрутил железки, оказавшиеся ключами, наподобие таких же в музыкальных шкатулках, и выглянул на улицу поверх подоконника. Отец Николай, единственный, кто не прельстился на таинственный звон, вполголоса спросил:
– На сколько шагов сей курьёз бьёт?
– Не меньше восьмисот. – Небольшая пауза, после которой уже шёпотом. – Но за четыре сотни ручаюсь.
– Неплохо. – Священник показал на шведские пушки. – Видишь?
– Ну?
– Как раз перед ними строй останавливается, чтобы сделать первый залп.
– А потом?
– Потом ещё один, затем идут на приступ. Сейчас восьмой начнётся.
– Не понимаю…
– Чего тут понимать? Справа от шведа – Фонтанка, слева – непроходимые дворы с засевшими за баррикадами ополченцами, а в загривок ингерманландские драгуны да егеря Петра Иваныча Багратиона вцепились. Мы тут самые слабые, потому и бьют в одно место. Во всех остальных – смерть.
– А здесь?
– Тоже она. – Батюшка похлопал по винтовке. – Но они-то об этом не знают, верно?
– Сейчас узнают! – Прислушивающийся к разговору и одновременно наблюдающий за набережной красногвардеец обернулся к командиру. – Господин капитан, идут.
Вслед за возгласом караульного послышался душераздирающий вой – будто невидимый злой великан решил насмерть замучить не менее великанскую кошку.
– Шотландские волынки! – догадался Акимов. – Они здесь откуда?
– Это уже неважно, – отмахнулся Тучков. – Господа красногвардейцы, к нам в гости намереваются пожаловать дамы! Попрошу быть с ними повежливее!
– Мать их… – недовольно проворчал отец Николай. – А у меня, как назло, портянки несвежие.
– Да? – почти натурально удивился капитан. – Господа, вынужден огорчить: по вине нашего батюшки сегодняшний бал переносится на вчера. Извольте сообщить об этом любезным дамам.
– Разрешите мне, Александр Андреевич? – предложил прапорщик.
– Этими вот… хм… астролябиями? Ну что же, попробуйте, Сергей Викторович.
Акимов бросился к своим механизмам, чуть подправил их, что-то подкрутил и застыл в ожидании, пока неприятель не пересечёт проведённую мысленно черту. Рядом, держа наготове оружие, замерли красногвардейцы.
– Красиво идут, мерзавцы… – прошептал кто-то. – А мы как крысы подвальные прячемся.
– Дурак, – коротко бросил через плечо прапорщик.
Коротко, потому что боялся сбиться со счёта. Пятьсот шагов… четыреста пятьдесят… четыреста двадцать… четыреста…
– Пошла, родимая!
Первая бутылка, кувыркаясь, полетела в сторону противника. Вторая… Нижние чины бешено крутили заводные рукоятки… Стеклянный снаряд сшиб с ног идущего впереди офицера, ударив точно в грудь, и невредимым