Это уж точно интересовало меня в последнюю очередь. Чихать я хотела, что он обо мне подумает, а если в ужасе сбежит, то и хорошо. В одном Сатина точно была права: чем дольше я находилась в доме «опекуна», тем сильнее мне хотелось его покинуть.
И не последнюю роль в этом сыграло то, что особняк барона был обставлен дорого и безвкусно – мне просто физически плохо было здесь находиться. Возможно, я просто привыкла к аскетичному убранству помещений Школы, но здесь меня раздражали и дурацкие бархатные шторы, и вычурная обивка диванов, и неприлично дорогие ковры буквально в каждой комнате.
Зато жена Бастиана, Канна, которую я помнила гораздо хуже, чем его самого, прекрасно вписывалась в эту обстановку. Такая же пёстрая, постоянно одетая во всё лучшее разом.
Единственный, кто в этом доме вызывал симпатию, – это огромный серый пёс Бастиана – Анкаро. В холке он доставал мне почти до пояса, его шаги было слышно издалека, а когда он нёсся по саду, то из-под его огромных лапищ вылетали комья земли вместе с травой.
Выглядел он устрашающе, но в душе был добрее ягнёнка, постоянно ластился ко мне и всё норовил спрятаться от упрёков хозяина за моей юбкой.
– Анкаро, сидеть! Анкаро, прочь! Анкаро, фу! – то и дело раздавалось из разных уголков дома.
И в моём лице пёс нашёл невольную сестру по несчастью: здесь меня тоже постоянно шпыняли и указывали мне на моё место.
– Постарайся сегодня обойтись без дерзостей, – в сотый раз напомнил Бастиан, глянув на каминные часы.
Шесть часов вечера, когда должен был прибыть «дорогой» гость, неумолимо приближались. Мне становилось дурно от волнения и негодования, которое только нарастало со вчерашнего дня. Казалось, ему просто нет предела и от злости на всё происходящее я скоро начну бросаться на людей.
С этим точно нужно что-то делать!
– Он приехал! – вдохновенно выдала Канна, которая последние полчаса неотрывно смотрела в окно на улицу. – Приехал!
Она помахала на меня руками, безмолвно веля убраться отсюда до подходящего мига – пока не пригласят. Я пожала плечами и поднялась в свою комнату. Оттуда выглянула во двор: у крыльца стоял строгий чёрный экипаж. Из него ещё никто не вышел, но вот дверца открылась, и на тротуар ступил грузный мужчина, возраст которого я пока не могла определить: видно было только его макушку. Смоляные волосы были расчёсаны на педантично ровный пробор, и тот сиял, словно наточенное лезвие.
Меня передёрнуло.
Так вот, значит, кого назначил Бастиан Мелес моим будущим мужем. Он даже не старался! Тогда почему должна стараться я? Ради чего?
Я подошла к зеркалу и критически себя в нём оглядела. Над этим обликом я работала долго. Он не был в точности взят с кого-то из знакомых, скорее, это был результат моего воображения, собирательный образ из прочитанных книг, встреченных когда-то людей, которые так или иначе привлекли моё внимание.