И еще в такое утро накатывает хандра.
За окном по двору казармы кто-то шел: это приближалась Людивина. Ее светлые кудряшки, подпрыгивающие при каждом шаге, можно было узнать за полкилометра.
Тут в кабинет вошли, и Алексис махнул рукой лейтенанту Дабо – рост метр девяносто пять, телосложение профессионального регбиста. Глаза у лейтенанта были даже чернее его кожи. Как и все следователи парижского отдела расследований (между собой называемого ПО), он большую часть времени работал в штатском и в то утро был одет в спортивные штаны и теплую толстовку с капюшоном и вышитой на груди шерстяными нитками надписью Eye of the Tiger[2]. Любимая толстовка очень ему шла и подчеркивала внушительную мускулатуру.
Сеньон Дабо сел на рабочее место – сиденье закряхтело под тяжестью исполинского тела – и включил свой компьютер, одновременно стягивая наушники и убирая айпод.
– Ну, как там «Джайантс»? – спросил он басом.
Алексис не ответил; он знал, что великан все еще витает в тумане своих мыслей и не помнит, что его младший коллега накануне отсутствовал из-за поездки к Ришару Микелису.
Вошла Людивина, держа в руке мобильник и не сводя голубых глаз с маленького сенсорного экрана.
– Не найдешь ты себе парня, пока не перестанешь жить в обнимку с телефоном! – насмешливо приветствовал ее Сеньон.
– Да есть у меня парень. И даже не один…
– Их не беспокоит, что ты чаще общаешься в чате, чем с ними?
Людивина показала ему средний палец и убрала айфон, заметив стоящего у окна Алексиса.
– Алекс! Ну как? Что ответил Микелис?
Сеньон тоже внезапно проснулся:
– Ой черт, и правда! Что сказал?
Алексис досадливо мотнул головой:
– Придется действовать без него.
– А что? – спросил Сеньон.
– Завязал! И бесповоротно. Не хочет больше пачкать руки. Теперь это его не касается.
– Ты обрисовал ему дело?
– В общих чертах.
– И он ничего не сказал? Ничего не предложил?
– Только посоветовал знакомого – опытного криминолога.
– Ну и мудак! – бросила Людивина, отправляя пуховик на вешалку.
Алексис задержал взгляд на спортивной фигуре молодой женщины. Узкие джинсы обтягивали ее потрясающую попу, а грудь выступала даже под свитером Abercrombie. Смотреть на нее было сплошное удовольствие. Но в то утро даже фигура Людивины не смогла вызвать у него положительные эмоции.
За семь месяцев совместной работы эти двое и цапались, и дразнили друг друга, и засыпали от усталости бок о бок, привалившись голова к голове, но между ними никогда ничего не было.
– Продвинулись вчера? – спросил Алексис.
– Я закончила обрабатывать телефонные номера, – ответила блондинка, затягивая волосы в узел на затылке.
– Полностью?
– Да.