– Позвольте подсказать решение этого вопроса, моя госпожа, – вкрадчиво сказал секретарь. – Я думаю, что его все-таки нужно отпустить. Ведь он – любимец народа и к тому же особа, принадлежащая к венценосному роду.
– Как? И ты с ними заодно? Чернь на всех перекрестках вопит о том же!
– Если всемилостивейшая госпожа соблаговолит выслушать своего покорного слугу до конца, то она снимет свое обвинение, – секретарь улыбнулся, но так, чтобы не злить Герцогиню.
– Так вот. Нужно, чтобы герцог Сайлас Ганивер оказался на свободе, и не путем побега, а по вашему личному распоряжению. А потом найдется бандит, который зарежет его в темном переулке, ну скажем это будет некий фанатик-анархист, ненавидящий вообще любую власть и ее отдельных представителей, в частности. Конечно это будет не так эффектно, как обезглавливание… Кстати, этого преступника, поднявшего руку на венценосную особу, можно потом казнить на Большой площади. Уверен, что это не только отвратит от Вашего Величества народный гнев, но даже несколько упрочит вашу репутацию мудрой и справедливой правительницы.
– Если бы ты был хотя бы вполовину так знатен, как умен, я бы не мучилась в раздумьях, с кем разделить корону, – неожиданно засмеявшись, промурлыкала Герцогиня и ущипнула секретаря за руку. – Но боюсь, что наши дети были бы такими же черными, как и ты.
– Ах, не обольщайте напрасно своего покорного слугу, Ваше Величество, ведь сердце мое и так безраздельно принадлежит вам, – проговорил секретарь, опускаясь перед ней на колени и целуя край ее одежды.
– Это хорошо. Потому что это – залог верности, – произнесла Великая Герцогиня. – Мое же сердце пока не принадлежит никому. Но для тебя и этого вполне достаточно, друг мой. Вот если бы Сайлас Ганивер… но он предпочел свою леди Беллу и этим только непоправимо ухудшил кровь своего рода. Он всегда хотел быть популярным, и женившись на ней, наверняка желал доказать плебсу свой демократизм. К тому же он слишком молод… – Голос ее вдруг стал резким. – Твой доклад окончен. Ступай вон.
И демонстративно отвернувшись к окну добавила:
– Все как можно быстрее. Через час бумаги должны быть у меня на столе.
Секретарь вскочил с колен и быстро вышел. Как только его шаги утихли, Великая Герцогиня встала и прошла из кабинета в спальню.
– Да, он слишком молод. – Проговорила она тихо и взглянула в зеркало трюмо. Старинный хрусталь отразил в себе удивительно белокожую и изящную женщину неопределенного возраста, со стройным станом и гордой посадкой красивой головы. – А мне уже почти сорок. Сайласу Ганиверу было меньше десяти, а я уже стала Великой Герцогиней. И вот какая