О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1. Мацей Стрыйковский

литовцев, после этой славной победы потянулись через Францию, второй раз в Испанию, откуда их [16v] цельтыберы и выгнали, потом назад во Францию возвратились, а там с немцами и с амбронами, которые (амброны) были – если Децию верить – из Подляшья родом. Посоветовались и постановили между собой, дабы Альпы, горы, перейдя, Рим добыть и целую землю итальянскую удачным успехом захватить. Так тогда с тремя войсками порознь в Италию через горы, которые были обороной итальянской, двинулись, после славной победы через два года. Услышав об этом, Марий, гетман, с дивной скоростью войско против них погнал; вначале с немцами, у самого подножья гор в поле, зовущееся Aquas Sеxitas65 , как пишет Флор, битву выиграл следующим образом. Когда немецкое войско около воды засело, римские солдаты упрекали Мария за недостаток воды. На это Марий отвечал: «Мужи! Вода у врагов. Идите, и возьмите ее себе».

      Сразу же с большой охотой, криком и азартом итальянцы на немцев, а немцы на итальянцев навалились. И так подрались, что когда итальянцы немцев победили, воду из реки смешанную с кровью должны были пить, и более крови, чем воды выпили. 150 тысяч немцев на поле пало, в первый и второй день, согласно Vеlеis66 , а Орозий67 свидетельствует, что их двести тысяч было убито и восемь тысяч взято было в плен, а три тысячи с трудом убежало. Тевтобохус, король немецкий, который был так ловок, как четверо, временами мог с коня на коня перескакивать, тогда даже на одного, когда удирал, не смог вскочить, ибо при первом прыжке был взят в плен. А что был высокой красоты и могучего роста, это было отмечено, ибо, когда вели его меж иными знаками победы, в порядке боевом, [17] видно его было, над всеми возвышавшегося.

      И наш Магнус, датский королевич, как я сам его видел, король лифляндский, московской коронации, если бы также дал Бог достать, стоял бы ростом высоким при том Тевтобане в победе. Цымбры с гепидами, и амброны, которые двинулись отдельным войском в Италию, услышав о поражении товарищей своих, немцев, которых тогда итальянцы тевтонами звали, а сейчас тудесками, не огорчаясь поражением и сохраняя уверенность в своей мощи и победе, пустились всей мощью прямо к Норику, а потом через горы и скалы высокие, вопреки надежде итальянцев, переправились. А зима тогда была, удивляется этому Флор, историк римский, говоря: «Те уж (т.е. цымбры), кто бы – подумать только – тому поверить мог, зимой через Альпы, горы, которые от снега главами поднимаются, от вершин гор Тридентских в Италию, совершая нападение, поджигая и паля, вошли». Удивлялись итальянцы, изнеженные и девоподобные, что цымбры приняли решение к ним через нависшие скалы двинуться. Ибо те горы, которые сам узнал, невообразимо большими снегами всегда засыпаны. Мы в Болгарию в 1575 г. с большим трудом и опасностью, едучи к туркам, прибыли, так что наши кони каждую милю сдыхали, а сами пешком все, сколько нас было, независимо от чина, временами по пояс в снегу брести должны были. Иной временами падал по шею, и мы его должны были вытягивать. А когда с высокой горы падал комок снега, то прежде чем низа достигнуть, в снежный ком превращался,