– Наш-то какой красавчик! – ухмылялся Кузьмин, наблюдая за происходящим. – И откуда что взялось у подростка? Ведь ещё вчера на людях слово боялся сказать.
Прохор не отставал:
– Это всё сынкино дурное влияние. Вернёмся на родину, попрошу Борисыча приставить к Петрову пару инструкторов из нашей с тобой учаги. Пусть натаскивают подростка на оперативную работу, а то, как я посмотрю, наш Рембрандт с каждым днём в гламурных европейских кругах становится всё популярнее.
– Согласен! Грех такую возможность упускать…
Несмотря на обычный трёп воспитателя и колдуна, я чуял их напряжение, да и моё состояние нельзя было назвать расслабленным, на мне был постоянный поиск угрозы на ближних и дальних подступах, мониторинг настроения гостей и персонала заведения, отслеживание обликов Шурки Петрова, братьев Медичи и, конечно же, собственного родителя, тоже входящего, по моему мнению, в «группу риска». Этим же самым занимался на постоянной основе и Ванюша Кузьмин, рост мастерства которого был виден для меня невооружённым глазом.
– Алексей Александрович! Господа! – к нам подошла улыбающаяся хозяйка приёма. – Как ваше настроение? Вам всё нравится?
– Всё хорошо, Александра! – улыбались мы в ответ. – Замечательный вечер!
– Я старалась! И вечер станет вообще фееричным, если вы, Алексей Александрович, расскажете мне прямо сейчас какую-нибудь весёлую историю, а я буду громко смеяться и игриво трогать вас за руку.
Я обратил внимание, какими циничными взглядами обменялись Прохор с Ваней, откашлялся и заявил:
– Как я могу отказать такой красавице, Александра? Так вот, есть у меня небольшое именьице на Смоленщине…
Последствия столь демонстративно интимного общения с баронессой я ощутил буквально сразу – преобладающим чувством у большинства окружающих была натуральная зависть,