– Есть. – Шурик с опаской достает полицейский фонарик, взгляд потупил. – Простите, Григорий Константинович.
– Давай, Шурик, лезешь первым, – кивает следак. – Вперед и с песней. Мы прямо за тобой.
Темно, один фонарик на троих пользы не дает. Спуск ведет в подвал. Сырое, промозглое помещение с заколоченными полупрогнившими досками на стенах. Винный погреб, даже пара неоткрытых бутылок сохранилась. Сейчас они стоят целое состояние.
– Подсвети сюда, – указываю я на перевернутый бочонок. Керосиновая лампа, почти полная. За годы жидкость должна была испариться. Здесь точно кто-то был до нас. – Зажигалку. – Шурик медлит, на Афанасьева поглядывает. Засветиться боится, начальник не одобрит, поэтому и сигареты берет ментоловые, без запаха табачного дыма. Сам такие курил, когда Аленка беременная ходила, а как дочка родилась, бросил. Но рецепторы не обманешь, помнят. – В правом кармане вместе с пачкой.
– Вы точно экстрасенс, Григорий Константинович. – Парень нехотя достает зажигалку, на следака ни разу взгляд не поднял. Афанасьев же к нему, как к сыну, относится, отчитает бедолагу. Не фартануло пареньку со мной связаться. Ничего, на пользу. Курение убивает, лучше завязать, пока молодой. – Я такое только в кино видел! Здесь круто!
Зажигаю фитиль; свет лампы дает осмотреться. Шурик в чем-то прав, здесь действительно как в кино. Декорации. Слишком чисто, за век все должно было зарасти пылью и паутиной.
– Вино старое. Интересно. Сколько такая на eBay стоит? Повезло кому-то.
– Сам ты ебей! Поставь на место, это улики! – рычит следак. Второй прокол за десять минут, не завидую я пареньку. Шурик не отвечает, на месте как вкопанный застыл, руками в бутылку вцепился. Не думал, что Афанасьев страшнее черта может показаться. Впрочем, нет. Дело в чем-то другом. На лейтенанте лица нет. – Эй, кому сказал!
– Роман Михайлович, кажется, здесь что-то есть… – Указывает пальцем на темный силуэт, забившийся в дальний угол между стеллажами. Желтая детская ветровка в грязи, ботинки, составленные вместе… Нет. Не может быть…
– Отойди!
Отпихиваю Шурика в сторону, силу не рассчитал, парнишка едва головой в стену не влетел. Не до него сейчас. Между прогнивших, заставленных всякой ерундой полок кто-то сидит. Ребенок… Одна из пропавших девочек, светленькая. Вика, кажется. Да, точно Вика. Не двигается, бледная, губы синие, но глазенки на свет реагируют, щурится. Живая… Забившаяся в угол, испуганная, но живая!
– Здравствуй, солнышко, я Гриша. Мы тебя нашли, теперь все будет хорошо, – шепчу я, чтобы еще сильнее не напугать. – Нужна вода и что-то теплое…
– В машине бутылка, – кидает подопечному ключи Афанасьев, снимая с себя куртку. – Вызывай «Скорую» и наряд. Быстро! Твою мать! – Следак опускается рядом, протягивает руки к ребенку. – Нужно ее достать. – Мотаю головой, взглядом указываю на стеллажи.