Слесаря, чтобы замки чинить, замначальника НИИ по административно-хозяйственной части обещал прислать только после обеда, ничего важного после кражи жестких дисков у меня в офисе не оставалось, поэтому я кинулся к своей машине. По пути набрал старого друга и однокашника Перепелкина, который дослужился до полковника на Петровке и оставался моей палочкой-выручалочкой.
– Привет, дорогой. Я по-быстрому, извини. Можешь поднять инфу по перестрелке, которая позавчера вечером на Ферсмана случилась? Очень надо.
Перепелкин – парень понимающий и лапидарный, потому отвечал без послесловий:
– Оке, жди.
А я стартанул из своего офиса – снова в сторону центра. Одна радость: двенадцать, утренние пробки схлынули.
Припарковался рядом с искомым домом на внутренней стороне Садового – он оказался обильным, парадного послевоенного стиля. Двор ограждал шлагбаум, подъезд – домофон. Но шлагбаум не был препятствием для пешеходов, а из парадного в таких огромных домах, стоит подождать пять минут, кто-нибудь да выйдет.
Я вознесся в лифте на восьмой этаж. На лестничной площадке оказалось множество квартир. Когда-то здесь, видать, была коммуналка, а потом, в процессе неуклонного роста благосостояния советского человека, ее переделали в квартиры – маленькие, но отдельные, с личными санузлами.
Нужная мне дверь оказалась открытой.
Когда я только начинал публиковать свои записки частного детектива, читатели иногда сетовали: почему у тебя так часто на место преступления сыщику удается проникнуть без отмычек и ключей? Вечно двери нараспашку, разве так в жизни бывает?
Отвечаю: еще как бывает! Если преступнику, конечно, надо, чтобы труп долго не нашли, он за собой все запоры закроет. А если убийство, напротив, вызов кому-то? Или предостережение? Или просто душегубцу все равно, найдут тело, не найдут, и когда? Или вдруг он пребывает в настолько сильном душевном волнении, что забывает за собой запереть? Отсутствие у правонарушителя ключей тоже играет свою роль – многие замки сейчас не английские, которые сами защелкиваются, а французские – такие, что снаружи запирать надо.
Как бы там ни было, дверь в квартиру Клима Панюшкина, любовника Римки, оказалась не заперта.
Я все равно честно позвонил – нет ответа. Постучал в деревянную притолоку. Из квартиры донесся сдавленный шум. Я вытащил из кобуры свой газовый и вошел внутрь. Первое, что увидел: голого человека, притороченного к стулу за ноги и за руки, заплетенные сзади. В рот был вбит кляп. На его действительно красивом торсе имелось несколько кровавых порезов.
Но главное – он был жив, и его голубые глаза с ужасом таращились на меня.
– Спокойно, – сказал я, – я тебя не трону. Наоборот, пришел спасти. Я Павел Синичкин, начальник Риммы.
Я вытащил кляп, парень отдышался и прохрипел:
– А я тебя знаю.
Клим Панюшкин, позавчера ночью. История, которую