Расселение военных округов между тем расширялось, росло вширь численно и пространственно. Если первоначально «поселенная конница» занимала территорию нескольких уездов Новороссии, то затем в их число попали уезды Киевской и Подольской губерний.
В том же, 1818 году году де Витт стал командующим вторыми (резервными) батальонами полков 10-й, 13-й и 20-й пехотных дивизий, а чуть позднее – и командующим вторыми батальонами полков 7-й, 8-й и 9-й пехотных дивизий. Фактически отныне в его руках были сосредоточены все воинские резервы юга России. В декабре 1819 года де Витт был награжден орденом Святого Владимира 2-й степени «в воздаяние отличного усердия к службе и трудов, понесенных при устройстве вверенных военных поселений Бугской уланской дивизии», а год спустя получил второй по значению орден империи – Святого Александра Невского.
Какую же цель преследовал Александр I, создавая военные поселения вокруг Петербурга и на юге России? Страсть императора к прусской муштровке в данном случае нельзя признать основной причиной, так как для этой блажи вполне хватало и существовавшей армии. Не являлось главной целью и желание с помощью создания военных поселений сократить расходы государства на армию. О главной причине желания Александра I создать военные поселения как можно быстрее историки обычно умалчивают. А причина была, и весьма серьезная!
Заключалась она в том, что в создании военных поселений Александр I видел воинскую силу, которую в случае необходимости он мог бы противопоставить гвардии, после заграничных походов ставшей гнездом масонства. На первый взгляд это выглядит парадоксально: император создает противовес собственной гвардии, обязанной служить главной опорой его трона. Однако если вспомнить события декабря 1825 года, то все оказывается весьма логичным и своевременным. Надо вспомнить и события тех лет в Турции, когда султан был вынужден истребить свою собственную «преторианскую гвардию» – янычар, чтобы обезопасить себя от их мятежей. И в первом и во втором случае императором Александром и султаном Махмудом II руководили одни и те же мотивы.
Историк Б. Башилов приводит конкретные исторические данные о том, что русское масонство после Отечественной войны находилось в полном подчинении у руководителей иностранных масонских орденов, частью которых, собственно, и являлись русские ложи. Б. Башилов пишет: «27 января 1815 года великий мастер Петербургской ложи “Сфинкс” А. Жеребцов отправил товарищу великого мастера ложи “Сфинкс” уездному предводителю дворянства П.И. Левенгагену письмо, в котором сообщал, что он за нарушение устава,