Ответ давил тишиной.
– Э-э-эй!
Тишина оглушила ответ, которого так и не было.
Аэрон совершенно растерялся. Единственный выход попрощаться с одиночеством – выйти из кофейни и сделать первый шаг самому, без образа. Но тогда – что потом? Это пугало и с каждой секундой забирало все больше уверенности. Мальчик так не делал еще никогда в жизни.
В полночь на станции летнего заснеженного перрона, в одиноком и пустом кофейном домике сидел десятилетний Аэрон, чье имя значилось высокой горой света. Он остался один. Совсем один.
Но, как известно, теряясь в одиночестве, мы часто находим самих себя.
***
Чего стоят слезы десятилетнего мальчика? Думаю, сам Аэрон не мог об этом ничего знать. Он сидел на холодном перроне, обнимая плечи своими же руками. В голове будто заело воспоминание, в котором он когда-то давно стоял укутанный одиночеством на станции какого-то вокзала и кричал в пустоту: «Мам! Мама! Я тут!» Это было страшно. Да, именно страшно, – так мог описать эти минуты мальчик. Минуты полной растерянности, минуты поиска среди толпы прохожих самого красивого и родного лица. Ощущение, что все закончилось, и тебя никто никогда не найдет.
Никто.
Никогда.
Не найдет.
В этом сне не было мамы. Здесь не было никого. Все будто испарились и улетели к звездам. Аэрон услышал эмоции внутри. Они кричали, бились о стены, разрывая сердце, и летали по непонятным траекториям на больших бабочках где-то недалеко от сердца. Мама когда-то говорила, что именно тут у человека находится душа, но если душа – дом, значит, всадники на бабочках – его суетливые жители.
Мальчик поднялся с перрона, огляделся по сторонам и направился обратно в пустую кофейню, где никто никого не ждал. Внутри казалось холоднее и гораздо темнее. Все за одно мгновение стало тусклым, заброшенным и незнакомым, будто прекрасную картину замазали плотной черной матовой краской. Казалось, эта тьма манила за собой, приближаясь все ближе и ближе. Бесконечная темнота звала Аэрона к себе. Он смотрел вглубь, – намного дальше, чем способен увидеть разум. Услышать темноту намного больше, чем внутренний голос. Чувствовать сильнее, намного сильнее, чем бьющееся сердце. Мальчик почувствовал тихое дыхание из пучины мертвых черных декораций вокруг и обернулся – тьма везде… Аэрон стоял в бесконечной черной пустыне, где не было видно даже вытянутой руки. Страх и мгла окружили его. И именно благодаря страху он шагнул вперед в пустоту.
Пустота была очень похожа на туннель, который уходил куда-то прямо, не сворачивая. Аэрон не сразу понял, что с ним произошло, но было похоже, что он проваливается и летит прямо вниз. Казалось, падение в пропасть было бесконечным. Тело Аэрона стремительно пикировало в пустоте. Вой ветра в ушах, слезящиеся глаза и судорожно болтающиеся в воздухе руки, неосознанно ищущие опору, – вот каким могли бы видеть его со стороны, будь у кого