– А это откуда? С кем успел поцапаться?
Мэтт невольно коснулся лба, на котором пластырь надежно скрывал рану. Принесли еду, на несколько мгновений лишив необходимости отвечать, но на самом деле Мэтт очень хотел рассказать. Всё ведь отчасти вина Хэйзел.
– А кто послал меня к Пайпер? – Мэтт постарался вложить в голос весь скопившийся яд. – Не хотела возвращать вещи своей подружке и послала меня!
– Ты же согласился, – парировала Хэйзел. – А у меня слишком плохие воспоминания! Я бы этой девчонке глаза выцарапала. Она мне изменяла!
– Да-да, и ты порвала с ней. А меня послала вернуть вещи.
– Попросила. По-дружески.
Хэйзел часто меняла партнеров. Обычно это были мужчины, иногда женщины. Мэтт знал их по рассказам, но с Пайпер виделся, она училась в той же школе.
Хэйзел невозмутимо накалывала на вилку кусочки мяса из рагу, а Мэтт чувствовал всё большее раздражение. Он не торопился приступать к стейку. Вместо этого наклонился к Хэйзел, и плохо скрываемое негодование так и сочилось из его слов:
– И ты не предупреждала, что там будет Себастьян.
– А-а-а, ее братец-гондон.
– Он меня и разукрасил. Хотя сначала я ему хорошенько врезал.
Хэйзел кивнула и указала вилкой на руку Мэтта:
– Полностью поддерживаю твои действия. А теперь, будь добр, используй нож по назначению.
– Ты знала, что Себастьян там будет.
– Ну… подозревала. Но не стала говорить. Я же не была уверена на сто процентов!
Внутри Мэтта клокотала ярость, хотелось что-нибудь разбить, и он заставил себя остановиться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. И приняться наконец за несчастное мясо, скрежеща по тарелке так, будто собирался и ее разрезать.
Спокойствие не было сильной стороной Мэтта. То есть он хотел бы быть невозмутимым, но находилось слишком много вещей, которые его… трогали. Да и рассудительностью Мэтт не отличался.
По крайней мере, его давно не задерживала полиция. Он работал над собой!
Мать говорила, что в Мэтте проявилась ирландская кровь. У нее при этих словах отчетливо звучало неодобрение: набожная католичка Мэри не понимала всех «безумств», как она называла. Отец посмеивался, он вроде бы по молодости тоже не был паинькой.
Даниэль не высказывался неодобрительно о поступках брата, а Мэтт немного завидовал его умению держать себя в руках. Но на всю жизнь запомнил, как бабушка однажды сказала, что Дану попросту пришлось таким быть из-за лоа. Чтобы не ослаблять контроль.
– А иначе что? – с вызовом спросил тогда Мэтт. Он видел, как лоа выполняли поручения Дана, приносили ему мелкие вещи, подслушивали.
– Лоа сведут с ума.
С призраками хотя бы можно не обращать на них внимания. Им глубоко плевать как на спокойствие Мэтта, так и на его силу воли.
Принесли новый кофе для Хэйзел и еще пиво для Мэтта.
– Это гри-гри? –