К моменту окончания ужина холодильник уже вовсю морозил. Отец предложил Эйдану Томасу и его жене по стакану грушевого бренди. Оба отказались: он не пил, а она была на раннем сроке.
В тот вечер я работала на подхвате – типичный ребенок владельца ресторана. Когда пошла к стойке администратора наполнить вазочку с леденцами, то наткнулась в зале на Эйдана Томаса. Он рылся в карманах пальто, как все клиенты в конце трапезы: отыскивая кошельки, мобильные телефоны или ключи от машины. Из кухни доносился смех отца, страстного шеф-повара с еще более страстным нравом, чей перфекционизм зачастую переходил в нетерпимость. Теперь он наслаждался редкими мгновениями отдыха в собственном ресторане. Близкий к состоянию эйфории, насколько это возможно.
– Спасибо вам за все.
Эйдан Томас поднял голову, словно только что заметил мое присутствие. Мне захотелось поймать слова, повисшие в воздухе, и засунуть обратно в рот. Будучи девочкой, с ранних лет привыкаешь ненавидеть звук собственного голоса.
Я ждала, что он рассеянно кивнет мне и поспешит на кухню или отшутится, как большинство взрослых. Но Эйдан Томас не походил на других взрослых. Он не походил ни на кого.
Эйдан Томас улыбнулся. Подмигнул. И сказал низким, хрипловатым голосом, от которого у меня екнуло где-то в глубине, в той части, о существовании которой я прежде не подозревала: «Пожалуйста».
Такая малость и столь многое. Элементарная вежливость и бесконечная доброта. Луч света упал на невидимую девочку, выхватил ее из тени и явил взору.
Вот чего мне так недоставало. Вот о чем я не смела даже мечтать.
Я наблюдаю, как Эйдан Томас замер, поднеся стакан к губам, и глядит на меня сквозь стекло. Я больше не девочка-невидимка, ждущая мужского внимания. Я женщина, которая только что сама вошла в круг света.
Он протягивает руку. Что-то неуловимо смещается. В нескольких милях под руслом Гудзона происходит тектонический сдвиг. Его ладонь касается моей, подушечка большого пальца задевает внутреннюю сторону запястья. И сердце… Оно даже не бьется, а просто исчезло, исчезло, исчезло, не в силах этого вынести.
– Спасибо, – говорит Эйдан. – Все было очень… Спасибо.
Пожатие. Не поддающийся определению драгоценный импульс от него ко мне.
Он отпускает мою руку и допивает коктейль, запрокинув голову. Шея у него, как и все тело, стройная, мускулистая, движения излучают уверенность.
– Сколько с меня?
Я ополаскиваю пустой стакан за барной стойкой. Занимаю руки, чтобы скрыть, как они трясутся.
– Знаешь, не бери в голову. За счет заведения.
Он достает бумажник.
– Перестань.
– Всё в порядке. Правда. Можешь…
«Можешь угостить меня выпивкой как-нибудь, и мы в расчете».