В одной из ведущих больниц Москвы, в которую я попала, койки с больными расположены рядом друг с другом, тут же сидят врачи и медсестры. Все очень камерно и уютно, места мало, зато, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Меня привезли на каталке из приемного отделения, в реанимации были заняты все койки, на которых лежали в полузабытьи дедушки, подключенные к многочисленным медицинским приборам, измеряющим различные показатели их жизнедеятельности.
В процессе моей торжественной передачи из приемного отделения и приемки сотрудникам реанимации мне пришлось раздеться при всех. Как мне объяснили, чего тут стесняться, никому ничего не интересно. Оно, может быть, и так, но мне было непривычно, поэтому понимающая сотрудница скорой помощи, как представитель передающей стороны, все же подержала некое подобие простыни, чтобы хоть как-то прикрыть мои обнаженные части тела. Небезынтересно было наблюдать за тем, как несколько дедушек вместе с ровными до этого момента показателями жизнедеятельности приободрились и вышли из забытия.
Я постаралась максимально оперативно завершить сию процедуру и юркнула под все ту же простыню. Показатели дедушек стабилизировались.
Стоит отметить, что вообще в больнице в начале апреля довольно прохладно, простыня мало греет. Хотя, возможно, это было связано с моим состоянием. Мне и раньше было прохладно всегда, а теперь – так откровенно холодно.
Слава Богу, пребывание в реанимации для меня ограничилось часами, но ознаменовалось близким знакомством со смертью и тяжелой работой реаниматологов.
Сначала в отделение привезли женщину, ей действительно требовалась реанимация. Ее сопровождал врач скорой помощи и дочь семидесяти лет, которая рвалась накрасить свою маму, чтобы она была красивой. Это выглядело странно.
В отделении было два врача – мужчина и женщина. При этом женщина являлась главной. Бабушку доверили мужчине, который вяло ходил вокруг нее, отдавал медсестрам какие-то указания размеренным и крайне невозмутимым тоном, чтобы ее подключили к аппаратуре. Врач скорой помощи продолжал толкаться рядом, надо было подписать какие-то бумаги. Я лежала под простыней, меня ни к каким аппаратам не подключили.
Давление у бабушки было невероятно низким, я таких цифр никогда не слышала. Похоже, не я одна, дежурный врач реанимации долго возмущалась квалификации молодого коллеги из скорой помощи и иронизировала над тем, что он вообще смог намерить. По лицу было видно, как он обрадовался, когда все необходимые документы оказались подписаны и можно было идти. Облегчение, что он передал свою головную боль на чужие плечи, явственно читалось на его лице.
Женщине пришлось прийти на смену своему товарищу по дежурству, потому что его расслабленный подход не сильно помогал больной. Наблюдая за врачом, как-то сразу понимаешь, как в работе помогает