Зоопарк. Я пробежал глазами по списку еще раз. Слишком быстро завершил перекличку. Подбиралось неизбежное время стишка про тучки, но я его, как запоздало подсказала память, знал очень посредственно.
– Простите, – девушка в синем пальто скользнула в аудиторию и заняла свое место на пустом стуле. Полина, кажется. И чему я удивляюсь? В этом городке не миллионы живут. Полина смотрела на меня без интереса поверх приготовленной тетради. Не узнала или делала вид, что не узнала.
– Что вы вообще знаете о литературе? – спросил я, хлопнув блокнотом.
– А вы? – неожиданно спросил Штерн. Я ожидал вопроса с подвохом от мажора, лежащего на стуле, но тот даже не пошевелился. Зато Лиза испуганно округлила глаза, а Сыч усмехнулся в свитер.
– Ну, что-то да знаю, – скрипнул зубами я и взглянул на часы. Быстро припомнил все, чего успел начитаться по дороге от гостиницы с экрана телефона. – Начнем с базы. Всю литературу можно разделить на три категории: лирика, драма и эпос. Но не та драма, которая в одном ряду с комедией и трагедией…
– Мы это знаем, – мягко перебил Штерн. – Это основы литературы. Нам бы другое услышать.
– Эй, наверное, перед тем, что вы называете «другое», неплохо бы повторить базу? – я закипал.
– Из девятого класса? – Штерн закатил глаза. – За что я отдал двадцать тысяч?
Я скользнул взглядом по остальным. Задержался на Полине. Она все еще пребывала в режиме ожидания, положив ногу на ногу и разместив на коленке тетрадь. Кончиком карандаша она постукивала себя по носу.
– Остынь и закройся, Штерн! – подал голос мажор-Егор, не отрываясь от телефона. – И двадцатку себе засунь свою, усек? Профессор, продолжайте.
На секунду я проникся к нему благодарностью, потом с вызовом кивнул.
– Может сам уберешь звонилку?
– Не могу, – мгновенно отозвался он. – Я там конспектирую. А еще меня вот-от бросит девушка, а отец оставит без машины на выходные. События связаны между собой, но в обратном порядке.
Урод. Все уроды.
– Вы литератор? – примирительно спросил Штерн.
– А твое какое дело?
– Хочу знать.
– Нет. Я писатель.
– Знаменитый?
– Очень.
Полчаса. Еще шестьдесят минут нервного трепа, если не задерживаться с перемены. Но я планировал задержаться.
– Про что хотите знать? – спросил я, вдруг внутренне