26 июня американская «Нью-Йорк геральд трибюн» (New York Herald Tribune) также сообщила о том, что «южнокорейские войска перешли 38-ю параллель, по которой проходит граница, и захватили промышленный город Хэджу к северу от нее. Республиканские войска захватили большое количество боевой техники». Ни один из источников не назвал дату начала конфликта.
25 июня американский писатель Джон Гюнтер (John Gunther) находился в Японии, работая над биографией генерала Дугласа Макартура (Douglas MacArthur). В своей книге он рассказывает, как в городе Никко (Nikko) он изображал туриста вместе с «двумя высокопоставленными лицами» из американской оккупационной администрации, когда одного из них неожиданно вызвали к телефону. Вернувшись, тот прошептал: «Большая новость! Южнокорейцы напали на Северную Корею!». Тем же вечером Гюнтер со своей группой вернулся в Токио, где «несколько офицеров встретили нас на вокзале и четко и с большим пафосом изложили нам суть происшедшего… не было никаких сомнений, что агрессором была Северная Корея».
А телефонный звонок? Гюнтер объясняет это следующим образом: «Возможно, сообщение было искажено при передаче. Первые часы в штабе никто ничего не понимал, и видимо, на людей повлияла явная, разъедающая ложь северокорейского радио» [5). Из таких объяснений складывается несколько нелепый образ американских военных и дипломатов, каждый из которых, будучи активным антикоммунистом, при этом так легко поверил в явную коммунистическую ложь по такому серьезному вопросу.
Глава Южной Кореи Ли Сын Ман (Syngman Rhee) часто заявлял о своем желании и готовности объединить Корею силой. 26 июня газета «Нью-Йорк таймс» напомнила своим читателям: «Д-р Л и в ходе нескольких встреч заявлял о том, что его армия перейдет в наступление в случае согласия со стороны Вашингтона». Газета также отмечала, что перед началом войны «агрессивная риторика странным образом исходила преимущественно со стороны южно-корейских политических лидеров».
У Ли могла быть и другая веская причина спровоцировать полномасштабную войну, помимо вопроса объединения. 30 мая на юге Кореи прошли выборы в Национальное собрание, на которых партия Ли потерпела тяжелое поражение и потеряла контроль над парламентом. Как многочисленные государственные деятели до и после него, Ли, возможно, решил разыграть военную карту, чтобы укрепить свое шаткое правление. Советник по труду при американской миссии в Корее Стэнли Эрл (Stanley Earl), ушедший в июле в отставку, выразил свое мнение о южнокорейском правительстве как о «репрессивном режиме», который «делал очень мало для помощи людям», и «если бы Северная Корея не вторглась, режим Ли был бы сметен восстанием в самой Южной Корее» [6).
Советский лидер Никита Хрущев в своих мемуарах пишет, что северо-корейцы действительно рассматривали возможность вторжения на Юг. Он рассказывает об их фактическом вторжении безо всякого упоминания о провокации в тот день. Казалось бы, это дает ответ на поставленный вопрос, однако глава о Корее из книги