Он умолк и взглянул на свой живот.
Я тоже переключила взгляд с лица вампира на его торс и зашитый живот.
– Ого, вот это регенерация, – завистливо проговорила я.
Рагнар выпустил длинный и острый ноготь на указательном пальце, и распорол швы.
Там, где ещё совсем недавно были страшные рваные раны, теперь остались лишь белые полоски, словно этим шрамам уже много-много лет, а не прошло всего полчаса после операции.
М-да. Как необычно всё.
И как я буду жить дальше с этими знаниями?
Вампиры существуют. С ума сойти.
Кому скажи – не поверят ведь.
Да. Жаль, что я не смогу никому рассказать произошедшую со мной историю.
– Хорошо зашили, шрамов не останется, – резюмировал Рагнар.
– Значит, вампиры – это не ожившие мертвецы? И вы не спите в гробах? – решила уточнить ещё некоторые моменты.
Он тихо рассмеялся.
Чёрт, у вампира очень-очень приятный голос и потрясающий смех. У меня, начиная от пяток и до самой макушки, побежали мурашки. Так бы и слушала, слушала и слушала его.
– Нет, Линда. Мы не спим в гробах. Мы не мертвецы. На нас никак не действуют распятия и святая вода. Мы не боимся солнечного света, хотя, признаться, не особо его выносим из-за особенностей своего организма. У нас излишне чувствительные к воздействию ультрафиолета кожа и глаза. Мы едим мясо, овощи, фрукты. Пьём молоко, воду, крепкие напитки. Просто нам нужно меньше обычной еды. А кровь чистая и идеальная для вампира – это источник силы. Ну и ещё изысканное лакомство, что уж этот факт скрывать.
Ничего себе новости!
Если бы люди узнали правду, то, что случилось бы?
Вряд ли бы что-то хорошее.
Мы же вечно всех колонизируем. Наверняка, нашим захотелось бы заполучить этот мир и всех вампиров себе в услужение. Отправили бы их в какие-нибудь резервации, и бедным вампирам пришла бы хана.
– Но у нас люди практически все чем-то, да болеют. Да и вряд ли найдётся кто-то с идеальной кровью… – произнесла задумчиво. – Чью же кровь тогда вы пьёте?
– Если вампир находит человека «со своей» идеальной кровью, то они заключают с ним контракт, и он становится его донором до