– Едва соображаете. Но собираетесь ловить материалиста неизвестного нам уровня, – хмыкнул он насмешливо.
Музыка стихала плавными волнами, то застывая, то накатываясь вновь, пробирая до мурашек. Волнение, хлынувшее внутрь, теперь билось под сердцем. Налетало на ребра, точно студеное море на отвесные скалы. Надо было с этим заканчивать, пока я окончательно не расклеилась.
– Ловить будет сир Радьярд. И без приманки ничего не выйдет. Вы же не хотите, чтобы Мойси отравил кого-то еще? – проворчала строго и опустилась на пол. Нащупала каблуками опору, сделала шаг назад, отлипая от теплой рубашки.
«У подозреваемого будет всего одна попытка, чтобы устранить выживших свидетелей, пока те не начали болтать. Как только откроете рот, будет поздно. Он выдаст себя, не сомневайтесь», – как-то так говорил сир Радьярд, наглаживая магией рубашку для Анхеля.
Я не очень поняла, что имел в виду Мойси, когда говорил, что мой страх придает иллюзиям подлинность. Но на всякий случай решила не верить глазам.
Может, и Чейз, вдумчиво пересчитавший все мои позвонки, был ненастоящим. Что тут из плоти и крови, а что – из магического тумана? Один Арх разберет!
Из-за голубого свечения люстр все вокруг казалось нереальным, сотканным из фантазий. И где-то тут вполне могла прятаться главная иллюзия. Сам Моисей, давший слово покровителю, что разберется с теми, кто видел и слышал лишнее.
– Я ваш куратор, – напомнил Чейз, недовольно шевеля челюстью. – И могу запретить участие в этой авантюре.
– А можете подыграть. Мойси ведь и вас отравить пытался!
– Ну почему же пытался? Отравил. Хорошо, если вы хотите в это играть, Иветт, – поиграем.
Куратор усадил меня за темно-бордовый стол рядом с Анхелем, а сам расположился напротив. Одарил сирру Лавли холодной полуулыбкой и постучал костяшками пальцев по столу, вызывая два новых бокала синей.
Я поморщила нос: теперь уже и мне казалось, что затея с приманкой дурно пахнет. Хотя бы потому, что я вынуждена торчать за столом магистров следующие пару часов. Слушать звон чужих бокалов и туманные рассказы о сильных вибрациях.
– Они начинаются здесь, – Фелиция приложила руку к груди и глубоко вдохнула. – Затем теплом растекаются выше и ниже… – провела пальцами по декольте и скользнула к своей длинной шее. – Иногда я слышу их в горле: бум, бум, бум… Порой вибрации смещаются в низ живота…
Изящная кисть прорицательницы скользила по белому шелку, рисуя карту сезонного перемещения диковинных вибраций. Острый белый локоток ее второй руки, опирающейся на спинку стула, глядел ровно на Чейза.
– Под конец сеанса я начинаю буквально полыхать. Вибрации затрагивают всю меня…
– Но до мозга, судя по всему, доползают далеко не всегда, – шепотом фыркнул в мое ухо Анхель, наслаждавшийся зрелищем вместе с Чейзом, ректором и магистром Хонсеем.
– И как вы понимаете, дурные это вибрации или хорошие? – не удержала в себе вопрос.
Стекло стакана