– Ручка отсутствовала, – собезьянничал он, после того как его попросили ее вернуть, и самодовольно добавил, – так вот что я вам скажу, господа: обслуживание у вас здесь так себе, поэтому ждите гневных отзывов. А еще я буду дерзко мстить каждому, кто считает себя умней меня.
А потом взял и сплюнул на стол жвачку.
На что тут же получил смачный удар резиновой дубинкой по ногам от одного из санитаров, стоявших сзади.
– Черт! – заорал дерзкий тип и, стиснув зубы, рявкнул на обидчика, – надо было в первую очередь поджечь тебя, урод!
Ничем не смущенный «урод» обратился к администратору, который, на самом деле, представлял собой весьма вежливого и учтивого пожилого человека; просто 908-ого никто не переваривал.
– Это точно все вещи пациента?
– Да, лем!
Получив ясный ответ, санитар забрал у психа пишущее приспособление, и приказал двигаться дальше.
Было мучительно больно получить по ногам резиновой дубинкой, отчего бедняга 908-ой не хило так захромал, но старался это делать так, как будто все равно оставался самым крутым чуваком во вселенной.
«Потому что были времена», – пораскинул воспоминаниями герой с именем из чисел.
В отвыкшие от уличного света глаза ворвался мир во всем своем великолепии, и голова немного заболела. Задорный «29-90» потрепал парня по волосам и шепнул на ухо пару ласковых. Казалось, зеленое небо, немного посвежело от цвета, а теплое летнее пятно солнца, продолжающее греть Землю, чтобы она не чувствовала себя одинокой, никогда еще не было более приветливым. От такой раскинувшейся перед ним картины, боль в ногах даже понемногу утихла.
Как же он, после бесконечно длящегося года нахождения в этом безрадостном и одиноком месте, нестерпимо соскучился по внешнему миру: по облакам, по песку, по циркулирующему воздуху. Даже грядущее исполнение приговора не помешало отречься от счастливого удовольствия. Сейчас его повезут в Родниковый Прииск, так что ожидание смерти не раз успеет наскучить.
Пока тоска по свободе засверлила без всякой анестезии душу 908-ого, «колеса» в количестве четырех штук оказались у него во рту, и он глубоко вобрал в себя побольше «36-8-5», ухмыльнувшись от иронии.
«Эта твоя личная привилегия, когда ты знаешь, что можешь отправиться куда угодно и делать все, что угодно, а сердце заново оживает, и тело не в курсе ни о каких симптомах усталости, называется состоянием свободы – того самого незаменимого ощущения безграничности возможностей и бесконечности выбора, при котором человек может облегченно вдохнуть чистого "12-092"».
«Чертово дерьмо! Вот бы отрастить на спине крылья и улететь», – опять пронеслось в голове.
– Иду я, иду! – возвестил он «амбалам» с дубинками,