Колеблющиеся языки пламени влекли к себе, и мысленный образ вполне правдоподобного огонька теперь возникал в мозгу без усилий.
По коридорам я двигался легко, с ранее несвойственной мне уверенностью. Сказывались многочисленные занятия с Витумом, да и времени наверху я проводил все больше. Ступив на гладкую каменную плиту, ощутил ее прохладную поверхность и открыл глаза. Хм… Забрел в проход, ведущий к комнате Халима…
Из-за его двери доносились голоса, однако ни слова разобрать не удалось. Я подошел ближе, продолжая удерживать в голове горящую свечу и отчетливо воспринимая все, что происходило вокруг.
– …кое-что получше, Халим.
Ага, Маграб…
– …насколько могу. Что у меня здесь…
Голос Халима звучал спокойно, хоть и устало после очередного долгого дня, хотя чем он занимался – мне было неведомо. В любом случае говорил он позевывая – наверное, собирался ложиться.
– Мои изыскания по Ашура…
Маграб говорил настойчиво:
– А я занимался историей Атвуна и Сура. И что с того? Пьесу можно поставить не раньше, чем она будет готова. Заручившись покровительством Коли, мы соберем большую часть нашего квартала. Зал будет заполнен каждый вечер, знай подставляй скамейки. О нас пойдет молва. Придут богатые люди. Так что я не намерен ставить сырые истории. Только идеальные представления!
Маграб вздохнул.
Я вздрогнул, осознав всю тяжесть своего проступка. Бесшумно пробрался к комнатам Халима, находясь в состоянии транса! Однако в коридоре никого не было, и я снова приник ухом к двери.
– Что у тебя есть полезного? – жадно спросил Маграб.
Хм, странный тон. Как у человека, который долго голодал и вот, наконец, ощутил запах пищи. Учитель явно жаждал знать нечто известное Халиму.
– Есть разрозненные куски их истории, и это больше, чем знает большинство. Я потратил годы, собирая записи. Покупал, выменивал. Все это отличный материал для пьесы. По каждому из Девяти у меня что-то да есть. Известны некоторые имена. История Атвуна – не то, во что нас заставляет верить церковь. Про Сура я тоже кое-что знаю. Бьюсь об заклад: тому, чем располагаю я, позавидует любой театр мира, – сказал Халим.
– Не сомневаюсь. А что, если в обмен на твое знание я поделюсь с тобой своим? Ведь из того, что известно нам обоим, можно слепить нечто цельное. Так, может, игра стоит свеч?
Маграб всячески пытался сдержать волнение, и все же я ощущал его вполне отчетливо.
Похоже, мы были связаны с учителем невидимыми нитями. Когда он говорил – нити дрожали, рассказывая мне о том напряжении, что испытывал Маграб.
Я словно стоял в комнате Халима, продолжая удерживать в мозгу горящую свечу.
– Через полтора цикла у меня будет готов сценарий исторической пьесы. – Халим вздохнул то ли устало, то ли раздраженно. –