– Меня зовут Марк. Твой отец попросил меня зайти. – Глаза невнятного болотного цвета жадно ощупывали ее, словно диковинку.
– Он на работе. Приходите вечером, мама тоже будет дома, они теперь не пропускают семейные ужины. – Она вручила чемодан таксисту, открыла заднюю дверку, но Марк захлопнул ее и положил руку на ладонь Эльзы.
– Он хотел, чтобы я поговорил с тобой. Я пастырь церкви второго пришествия, и мне стало известно, что ты отвергаешь бесценный дар от одного из вечных…
– Я этого подарка не просила, – ответила Эльза, выдернув пальцы из‑под липкой ладони пастыря.
Он придвинулся совсем близко, она чувствовала кислый запах его пота, слышала биение сердца.
– Ты не понимаешь его ценности, – изо рта пастыря пахнуло луком.
– Вы лучше шею шарфом замотайте, – огрызнулась Эльза, – чем лук жрать. Простудитесь, охрипнете – как будете пастве свою туфту толкать?
Она оттолкнула его и села в машину, а пастырь остался у калитки. Коротко стриженная седая голова на тощей шее, торчащей из расстегнутого пальто, повернулась вслед такси, и Эльза почти физически ощутила волну ярости, исходящую от этого тщедушного человечка.
Она могла смириться с психологом, на кушетке которого так удобно лежать, но зачем было подсылать к ней этого клоуна? До того, как проклятый вампир укусил ее, отец не называл сектантов иначе, чем голошеими идиотами. Теперь, выходит, они подходящая компания для его дочери. Или скорее для той, что была его дочерью. Ведь своего ребенка родители потеряли.
– Вам куда? – спросил водитель, глянув на нее в зеркало заднего вида.
Эльза нашла сообщение Кости в телефоне и назвала адрес.
Она сидела на заднем сиденье такси, глядя на пролетающие дома, мокрые снежинки таяли на стекле, сбегая вниз косыми ручейками. В машине пахло кожей, сигаретным дымом, едва уловимым запахом рвоты и звериным потом. В остром ухе таксиста болталась круглая зеленая бирка, похожая на мелкое дикое яблочко. Интересно, в какого зверя он превращается?
Большие бархатно‑карие глаза опушены ресницами, загибающимися к бровям, густые черные волосы забраны в хвост. Если их распустить, получится знатная грива…
– Скажите, а вы знаете оборотней‑медведей? – Эльза затаила дыхание.
– Знаю, конечно. Медведица‑коала держит вегетарианский ресторан тут неподалеку, здоровая еда и все такое. Летом панды приезжали, останавливались в палаточном городке за чертой города. Устраивали отличные детские праздники: батуты, клоуны, сладкий стол. Но осенью они подались южнее. – Таксист, похоже, был рад поговорить. – Бурые медведи так съехали на Медвежий остров. Они зимой злые становятся, если не спят: раздражаются по пустякам, прямо как моя теща. Если б точно не знал, что она кобыла, так решил, что медведица. У которой зима – круглый год.
Эльза отвернулась, провела пальцем по влажной дорожке на стекле. Вот, значит, как. Оборотень‑компаньон может оказаться