– Где менеджер, когда он нужен?!! – продолжал разоряться Алебарда. – Звоните ему, ментам, в прокуратуру!!! Я хочу, чтобы…
– Заткнись, пока тебя прямо тут не закопали, – холодно бросил ему огненный эспер и взялся за рацию. – Готовность «А-1». Из зала никого не выпускать. Быть готовым к экстренной эвакуации по плану. Виктор, ты…
– Мне надо ехать, – я, мрачнея, читал сообщение. – Блин, что за задница. Алён…
– Пусть остаётся, – вдруг предложил Милорадович. – Я присмотрю, чтобы ничего не случилось. Алёна, вы же не против? Не будем мешать герою спасать мир, а я вас с настоящими звёздами познакомлю, не то что это чмо.
– Что ты сказал?! – снова завизжал папуас, которого жизнь ничему не учила, но мигом заткнулся, когда у лица оказался кулак, объятый пламенем.
– Я тебя сейчас могу кончить как паникёра, по законам военного времени, – Любомир даже щурился от удовольствия, опуская заезжего звездюка с небес на землю. – Так что завали хайло, возьми жопу в горсточку и вали в гримерку. И надейся, что тебя не забудут при эвакуации, если она начнётся. Я понятно выражаюсь?
– Да… – пискнул тот и, с места рванув, понёсся вслед сбежавшему кардебалету.
– Подождёшь меня, детка? – я обнял девушку и поцеловал. – Прости, что так получилось, но…
– Знаю, это не от тебя зависит, – улыбнулась Алёна, но в глазах стояла тревога. – Береги себя, хорошо? Пожалуйста.
– Обязательно, – я ещё раз поцеловал подругу и, махнув рукой Милорадовичу, рванул к выходу. – Хрен им, а не моя жизнь!
Верная Ламба ждала на стоянке. Мы с Бычком уже сроднились, недаром он обошёлся мне в двадцать миллионов. Не зря я за него выдержал скандал дома, когда мама узнала, сколько он стоит. И ведь не посмотрела на статус героя, достижения и прочее, отлупила мокрым полотенцем. И плевать, что не больно, зато обидно. Хорошо ещё, что после согласилась переехать в город, присматривать за мной, чтобы оставшиеся деньги не профукал. Хоть сделать это я физически не мог.
Мои счета заморозили на время проведения расследования. Несмотря на показания Скуратова, захваченных боевиков Паука в деревне и артефакты из списка абсолютно запрещённых, меня всё равно подозревали в сотрудничестве с Гиршманом. И инициировали полную проверку, вылившуюся в три уголовных дела. Самое смешное, что единственное, за что меня реально можно было посадить, то бишь убийство Паука и его шестёрок, мне даже не вменялось. А предъявили мне массовое убийство жителей деревни Ороктай, участие в незаконных мероприятиях, это так мои бои на арене обозвали, и, как ни странно, дезертирство. Всё-таки бюро было приравнено к военизированной структуре, а я покинул территорию страны без разрешения руководства. Бред, конечно, но вцепились в меня всерьёз, если бы не Юлия, не знаю, сумел бы отбрехаться или нет.
Обрескова билась за меня, как львица. Она чувствовала себя немного виноватой, что не сумела предугадать появления