Ещё раз, медленно: ореховая конфета, дамский каприз, карета, адажио из балета, лего, календула, пледа мягкость…. Череда понятного. В обрамлении замысловатых и ясных для автора «фигур речи»: – геометрия ветра… алеаторика трёпа, в ковре травяного тропа ниточка нужного звука, апекс движения трюка… Здесь же загадочный экслибрис „А“ – точка – „Д“ – точка (при чтении «АД»). А ещё: жаба серая обыкновенная, названная на латыни «буфо-буфо». И современник Пушкина, французский поэт-романтик Альфред де Виньи. (Что мы знаем о нём? Чем не символ забвения!) Про трюфель и пятачок свиньи, его извлекающий, каждый волен порассуждать на свой лад.
Читающий вовлечен в игру, почище детского конструктора «лего». Нас подхватил хорошо знакомый поток: желание выплеснуть на чистоту бумажного пространства сиюминутное откровение. Вобрать и отразить в слове ту частицу бытия, что примагничена и прочувствована. Освоена. Выдохнута. Остановлена. Запечатлена. (Или в другую игру – разобраться в прочитанном).
Это свойство поэзии отметил Андрей Вознесенский:
Стихи не пишутся – случаются,
как чувства или же закат.
Душа – слепая соучастница.
Не написал – случилось так.
Музыковеды считают внезапность рождения мелодии и её нотной записи композитором явлением искусства, у которого есть определенное название в арсенале музыкальных терминов: алеаторика (от латинского alea – «случайность», «игральная кость»). Выходит, что для Юрия Краснощекова случайность поэтической игры выражена в музыковедческом термине «алеаторика». Стоп.
В перечислительном ряду стихотворения «Поэзия» слово с латинским корнем стоит в паре: «алеаторика трёпа». Ну, а трепотня, пустая болтовня (а то и враньё), никчемный разговор или в просторечии «трёп» – как они сочетаются с возвышенным, с искусством? Была бы к автору благосклонна муза поэзии Эвтерпа, слушая про фактуру фетра, апекс движения трюка, алеаторику трёпа?
Прочтём ответ у музы русской поэзии Анны Ахматовой:
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
Ахматова словно окликает автора «Поэзии» на исходе ХХ века. Уместно теперь отметить, что стихотворение Краснощекова написано в девяностые годы – и радость в нём, как и во времени его создания, обнаруживается подспудно. Зато очерчены окоём и глубина миросозерцания автора. А задор пишущего – в начале первой строфы. Ибо «конфигурация Фета» прокламирует особое восприятие и выражение поэтического через выбор