В общем, и в частности, то тот же Адам Карлович, кто первый из всех начал расстёгивать на своей сорочке пуговицы, пока что лицевым нервом возмущаясь тому, что здесь стало душно жутко и не продохнуть от такого сгущения красок тревожности и нагнетания страха и опасности, что он прямо начал рецепторами нюха улавливать, как на самом деле пахнет страх. И пахнет он крайне вонюче и не приятно даже не для самого эстетического носа, и очень даже знакомо, стоило Адаму Карловичу только принюхаться, и…в крайне сильном волнении возмутиться на того подлеца, кто посмел в себе не возобладать со своими страхами и не стерпев, не воздержаться от выражения своего естественного страха. Который всё проникающий и берёт прямо за живое и культурное в человеке, выводя его из себя спокойного и культурного.
И что самое пагубное во всём этом, так это то, что страх распространяется с геометрической прогрессией, чуть ли не одновременно в человеческой массе, по примеру эпидемии. И вслед за Адамом Карловичем, сильно втянувшим своим носом воздуха, и все вокруг люди начали через свой нос втягивать, не просто запах воздуха, а они начали наполняться информационной составляющей той среды, в которой они сейчас все находились и в неё погрузились, и которая в один момент была загажена и испорчена выпуском консистенции чьего-то страха.
И хотя всех тут объединяет одна общая сложность обстановки, всё-таки в вопросе проявления своей слабохарактерности и малодушия, даже если это естественная форма вашего существования, нет такого единодушия, и здесь каждый за себя и всё с большим нетерпением к тому, кто так себя душно по-современному, а так-то исподтишка, с самого его низу, подло так себя ведёт.
И чуть ли не все пассажиры лифта, кроме одного типа, запустившего эту пакость с душком прямо в благородные и ничего такого прилюдно не допускающие до себя лица высокой нравственности культуры, догадываются, кто посмел так смутить их разум. Это Адриан Щекоткин, кто совсем не зря настаивал на остановках на этом пути лифта. Не может он по своей физиологической надобности, без остановок следовать от одной точки к другой. Плюс он, как все в этом убедились из его пререкания даже с таким человеком, с кем конфликтовать всегда дорого вам будет стоить, очень вредоносный и пакостный человек. В чём все сейчас и убедились, не имея теперь возможности продохнуть, в некоторых случаях до такой степени, что их ноги начинают подкашиваться, с возможностью упасть в приготовленные и расставленные для этого случая руки Адама Карловича, вот и в правду говорят, кому война, а кому мать родна.
И почувствовавшая