Иезуитский крест Великого Петра. Лев Анисов

и немаловажные для характеристики деятельности Менезия в России сведения: «Возвратившись без всякого успеха оттуда (из Рима), был произведен в генералмайоры (ошибка в донесении, производство в генералы было осуществлено позже. – Л. А.), а через несколько времени царь Алексей Михайлович, видя, что наступает его (царя) смертный час, объявил его гувернером молодого принца Петра, своего сына, при котором он всегда находился до начала правления царя Иоанна; а после царевна София и князь Голицын не могли добиться, чтобы он перестал держать сторону Петра, заставили его отправиться на жительство в Смоленск и совершить последний (крымский) поход, в надежде, что он там погибнет».

      В связи с этим вспомним, что Невиль встречался с Менезием в Смоленске. Между ними был продолжительный разговор. В последних словах донесения Невиля явно слышится горечь исповедующегося ему Менезия: он в опале, но Петра не покидает. Привязанность или расчет? Время сложное, и не будем забывать, что Менезий очень опытный царедворец. Почему он держит сторону своего воспитанника? Да и был ли Менезий гувернером Петра I? Можно ли верить сообщению Невиля? Одним из первых в России этот вопрос задал историк прошлого столетия Н. Я. Чарыков. Вопрос серьезный, и даже очень, так как, подтвердись это сообщение, найдись доказательство того, что Алексей Михайлович приблизил Павла Григорьевича к Петру «в некоторой наставнической роли», когда царевичу шел четвертый год, то ведь действительно оказалось бы, как замечает Н. Я. Чарыков, что первое знакомство Петра с «немцами» не было делом случая или последствием находки «выбежавшего на улицу» и попавшего, как пишет С. М. Соловьев, в Немецкую слободу скучающего, заброшенного ребенка, а осуществлением намерения его отца. Вместе с тем, продолжает свою мысль скрупулезный в отборе фактов исследователь, первым иноземцем, у которого начал учиться Петр, был не Зоммер и не Тиммерман, а П. Менезий. Хотя обыкновенно считают, что первым учителем Петра был Зотов и что дьяк этот был назначен к царевичу Федором Алексеевичем четырьмя с половиною месяцами позже – 12 марта 1676 года, заканчивает мысль Н. Я. Чарыков.

      С уважением отнесясь к замечаниям удивительно скромного историка, позволим себе, вслед за ним, задать тот же его и нас интересующий вопрос: наступило ли это время при жизни Алексея Михайловича, успел ли он, давший старшим детям прекрасное по тому времени образование, озаботиться воспитанием младшего сына?

      Как о том думали историки прошлого? Вопрос очень спорный. Интересовал многих.

      Послушаем вначале, что говорил М. П. Погодин.

      Характеризуя записки Невиля, он писал: «Многие известия Невиля, из самых важных… подтверждаются другими источниками, даже недавно открытыми в секретных архивах…» Это замечание общего рода, ну, а в частности, какова оценка записей, касающихся вопроса гувернерства Менезия?

      Известие о встрече Невиля с Менезием в Смоленске и сообщение французского разведчика о гувернерстве Павла Григорьевича историк относит к разряду важнейших.

      Обратимся