Приняв покаянный вид, Ольга моментально выскакивает из-за стола и со скоростью кометы мчится за кружкой. Ну а я оставляю нравоучения про запас, не желая омрачать обещающий стать долгим и нудным день. Готовлюсь зарыться в бумажную волокиту, от которой сводит зубы, и ловлю себя на мысли, что соскучился по стройке и с радостью бы сейчас ругался с прорабом вместо того чтобы ждать инспектора на проверку. Но Макс, учредитель фирмы и мой хороший приятель по совместительству загнал меня в четыре стены, отрезав: «Пора взрослеть, Сашка, не солидно с твоим опытом по котлованам бегать».
– Войдите, – с тихим щелчком отворяется дверь, пока я сглатываю слюну и предвкушаю порцию ароматного, свежезаваренного напитка. Только вместо запаха кофейных зерен я улавливаю до боли знакомые цитрусовые нотки и мгновенно выныриваю из горы бумаг, все еще не веря своим рецепторам.
Светло-бежевые балетки неслышно ступают по ковру, а я не могу оторвать взгляда от стройных, худых ног, затянутых в облегающие песочного цвета штаны и совершенно точно понимаю, что скоро мой мир полетит к чертям. Потому что на пороге кабинета стоит Истомина Елизавета Андреевна собственной неотразимой персоной.
– Лиза? – моя неожиданная посетительница цветет и пахнет и, кажется, практически не изменилась. Только отрезала челку и зачем-то обкорнала длинные роскошные каштановые волосы, превратив их в каре чуть выше плеч.
– Александр, – Истомина изящно опускается в кресло и безмятежно облизывает соблазнительные полные губы, на которых я залипаю, как пятнадцатилетний пацан. И пока я жадно рассматриваю каждую деталь полузабытого образа и выискиваю в жестах Елизаветы отголоски былой привязанности, она небрежно вытаскивает из сумочки договор, подталкивая листы ко мне.
Отрешенно моргнув, я возвращаюсь к действительности, вчитываясь в сухие строки контракта, и едва сдерживаю короткий истерический смешок. Находясь в непрекращающемся цейтноте, я беспечно пропустил информацию о заказчике проекта, поэтому сейчас вынужден пялиться на Лизу как баран на новые ворота. Прикидывая, как выстраивать наши отношения спустя семь лет после разлуки.
Все мое существо рвется к прямой, будто струна, брюнетке, настаивая на том, чтобы заключить ее в крепкие объятья. Все, лишь бы заполнить тянущую пустоту, образовавшуюся в груди после ее переезда. Только вот рассудок услужливо подсказывает, что девушка может совсем не обрадоваться такому проявлению чувств. Поэтому я усилием воли пригвождаю себя к креслу и откидываюсь на его спинку, наблюдая за тем, как бьется тонкая синяя жилка на шее у Лизаветы.
Выдержав короткую паузу, я бомбардирую ее вопросами, на которые Истомина что-то рублено отвечает. Правда, единственная фраза, каленым железом отпечатавшаяся на подкорке – «Может быть,