Ангел-хранитель аллеи Ангелов. Николай Бизин

и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду; б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;

      в) сформировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

      3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:

      а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду:

      б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

      Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

      Народный комиссар обороны И. СТАЛИН

      Какой длинный текст! А теперь представьте: на нас не давит послезнание… «это как с манифестом Николая II (не помню, какой именно; кажется, о восшествии не престол… Или нет?) – интеллигенты покатывались: а на нас Господь возложил… Слово «ананас» стало паролем тогдашней рукопожатности!

      А на нас Господь возложил мученический венец, и на Государя – тоже.

      – Зачем ты меня убил? – продолжал настаивать призрак.

      Верховный не ответил. Лукавого невозможно победить в споре: он – великих схоласт. Невозможно превзойти в аскезе: у него нет тела. Невозможно огородиться самоотречением: он от всего отрёкся.

      Верховный ответил просто:

      Ходил он от дома к дому,

      Стучась у чужих дверей,

      Со старым дубовым пандури,

      С нехитрою песней своей.

      А в песне его, а в песне —

      Как солнечный блеск чиста,

      Звучала великая правда,

      Возвышенная мечта.

      Сердца, превращенные в камень,

      Заставить биться сумел,

      У многих будил он разум,

      Дремавший в глубокой тьме.

      Но люди, забывшие Бога,

      Хранящие в сердце тьму,

      Полную чашу отравы

      Преподнесли ему.*

      Сказали ему: „Проклятый,

      Пей, осуши до дна…

      И песня твоя чужда нам,

      И правда твоя не нужна!»

(автор известен)

      Бес в шеломе произнёс:

      – Надо же, помнишь… – чем себя безусловно выдал.

      Он (как конкретный