И вдруг я услышал человеческий голос. В первый раз за все утро в странном, ни на минуту не прекращающемся шорохе прозвучали настоящие человеческие слова.
– Не надо… Не надо, – бормотал незнакомец.
Потом послышалось несколько ругательств, и опять то же самое:
– Не надо…
– Послушайте, – сказал я, – вылезайте! Вылезайте скорее!
Ноги дернулись, и незнакомец замолчал.
Я присел на корточки и потянул его за ботинок со словами:
– Ну, вылезайте скорее. Вы еще не знаете, что случилось!
Незнакомец лягнул меня и выругался.
Сгорая от нетерпения, я ухватил его ногу обеими руками, напряг все силы и вытащил мужчину из будки.
После этого мы некоторое время остолбенело смотрели друг на друга. Он – лежа на спине, я – сидя возле него на корточках.
Это был плотный коренастый парень лет двадцати пяти или двадцати семи, с бледным, нездорового цвета лицом. У него был курносый нос и серые маленькие испуганные глаза.
Глядя на его могучие плечи, я удивился тому, что так легко вытащил его из будки. Наверно, ему там не за что было зацепиться.
– Послушайте, – сказал я наконец, – что-то такое случилось со всей землей. Понимаете?
Он приподнялся, сел на траве и боязливо посмотрел через редкий забор на шоссе. Отсюда, из сада, видны были неподвижные мужчина и женщина на дороге.
– Вот, – сказал он с испугом. – Смотри!
Затем он перевернулся на живот и попытался снова юркнуть в будку. Я его с трудом удержал.
После этого мы шепотом – не знаю, почему именно шепотом, стали разговаривать.
– Весь мир остановился, – прошептал я. – И этот странный шорох…
– И на велосипеде, – сказал парень. – Видел того типа на велосипеде?
– Какого типа?
– А там, одного. В майке. Я его свалил.
Выяснилось, что на тропинке, за дачей Мохова, он встретил велосипедиста, неподвижно стоявшего на месте, и сбросил его на землю.
– Зачем вы это сделали? – спросил я и сразу вспомнил, что сам тоже хотел свалить мотоцикл.
– А чего же он? – ответил незнакомец и выругался.
Некоторое время мы просидели возле будки, рассказывая друг другу, что каждый из нас видел.
– А где вы были, когда это все началось? – спросил я.
– Я?.. Тут.
– Где – тут? В саду?
Он замялся.
– Нет… Там. – Он махнул рукой.
– Ну где же? На пляже?
Он показывал то в одну, то в другую сторону, и мне так и не удалось добиться, где же застигли его все эти чудеса.
– Значит, все это началось на рассвете, – сказал я.
– На рассвете, – согласился он и выругался.
Вообще он ругался почти при каждом слове, и вскоре я перестал это замечать.
– Ну ладно, – сказал я поднимаясь. – Давайте войдем в дом и съедим что-нибудь. А потом отправимся смотреть, что же произошло. Сходим в Глушково. Может быть, это захватило только наш поселок, а дальше все в порядке.
Я вдруг ощутил